khan's wife

chapter 3.

Выражаются иногда про "зверскую" жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток. Тигр просто грызет и рвет и только это и умеет. Ему бы и в голову не вошло бы прибивать людей за уши на ночь гвоздями, если б он даже и мог это сделать.
Ф.М Достоевский

«Вам нехорошо? Я выведу вас на свежий воздух». Они повторяли эту фразу один за другим, а я смотрела в их лица и понимала, что это не тот голос. ЕГО среди них нет. Выстроившиеся в шеренгу, с опущенными головами. Все как один молчаливые и покорные. И одна из таких «покорных» тварей отдала меня в руки врага. Без сожаления, пользуясь моей слабостью...как и те, кто воспользовались слабостью мамы Хэин.
- Что здесь происходит? Что за цирк?
Обернулась и дух захватило, когда увидела своего мужа. Стоит позади меня, как всегда подошел очень тихо, беззвучно и теперь смотрит так пристально, что от этого пронизывающего взгляда по телу бегут мурашки. Я нагло устроила допрос без него....и за этим может последовать что угодно. Если я все та же «никто» я дорого заплачу за эту выходку.
- Госпожа приказала собрать всех охранников, которые были с вами в день ее исчезновения на ринге, - поклонившись, сказал Минги, - и произнести «Вам нехорошо? Я выведу вас на свежий воздух».
Едва он произнес эту фразу перед глазами мелькнуло опущенное лицо и учтиво протянутый локоть, предложенный, чтоб я на него облокотилась. Коренастая фигура, мощные плечи...Я узнала - это был он -Минги! Начальник личной охраны Хана. Судорожно сглотнув я обернулась к нему.
- Повтори еще раз!
- Что повторить, - взгляд метнулся от меня к хозяину и на губах появилась дурацкая усмешка. Голову не опускает, потом спохватился и опустил. А меня начинает трясти мелкой дрожью.
- Повтори эту фразу. Скажи ее еще раз.
И дышать становится все труднее.
- Это глупости. Зачем мне ее произносить? Меня там не было. - снова метнул взгляд на Хана, руками нервно теребит рукава, то сжимая, то разжимая кулаки.
- Произнеси! - скомандовал Хан, - Она приказала - выполняй!
- Но...меня там не было, ты же знаешь, господин, я в тот день...
- ПРОИЗНЕСИ! Пока я не заставил тебя это сделать!
- Бред какой-то. Ладно. Ладно, я скажу. «Вам нехорошо? Я выведу вас на свежий воздух».
Это был он. Тот самый голос. И этот человек. Я помню его лицо...пусть смутно, но помню. Оно всплыло у меня перед глазами. Зачёсанные назад волосы, выпуклая родинка возле левой брови.
- Он был там, - едва шевеля губами, сказала я и в нерешительности посмотрела на своего мужа, - я его слышала. Это он подошел ко мне и вывел на улицу. Этот человек...
- Ложь! Меня там не было! Ты приказал мне оставаться дома! Я бы не посмел ослушаться. Я...
Хан кивнул на Минги.
- Взять его!
- Что? - Минги растерянно смотрел по сторонам, - Это же...это абсурд! Только потому что какая-то девка сказала? Какая-то твоя русская шлюха указала на меня пальцем? Ты веришь ей, а не мне? Твоему преданному псу?
При слове «тайская шалава» к моим щекам прилила кровь с такой силой, что они вспыхнули, как после пощечин. Хан резко вскинул голову, и его верхняя губа нервно задергалась. Он повернул голову к склонившимся безопасникам.
-Югём! - Один из охранников поднял голову и поклонился, дальше Хан говорил по-монгольски, и я практически ничего не понимала. Только видела, как смертельно побледнел Минги, как округлились его глаза и затрясся подбородок.
Его схватили под руки, а он качал головой и вопил что-то, вырывался, потом бросился в ноги к Хану. Схватил его за ботинки, за щиколотки, прижался к ним головой. Что-то шептал, о чем-то молил, но Хан его отшвырнул ударом в лицо на несколько метров. Тяжело дыша я смотрела как Минги поставили на колени. Тот, кого мой муж назвал Югёмом, кивнул второму мужчине, они схватили бывшего начальника за голову и у того потекли слезы из глаз.
- Госпожаааа, - взмолился по - тайски, - пощадите! Молю! Пощадите меня!
Я смотрела то на Хана, то на воющего на земле Минги.
- Чон...может не надо...
- Не уверена? Или точно слышала его голос? От тебя зависит накажут его или нет.
- Как накажут? - тихо спросила у Хана, поймав его взгляд и чувствуя невыносимое волнение, как будто здесь и сейчас накажут меня.
- Ему отрежут язык, за то, что смел назвать мою жену шлюхой, а затем отрубят голову за предательство.
Хладнокровно ответил мой муж. Я содрогнулась от ужаса и от того, каким спокойным голосом Чон вынес Минги приговор. Повернулась к мужчине, стоящему на коленях.
- Если признаешься, то тебя пощадят. Ты не умрешь. Я обещаю.
Краем глаза замечаю, как напрягся Хан и чувствую, насколько напряжена сама, словно внутри все нервы натянуты струной.
- Да...да! Я выполнял приказ...
- Чей?
- Ваш, - Минги весь трясся смотрел то на меня, то на Хана, молитвенно сложа руки, - вы прислали мне сообщение на сотовый приехать срочно и следить за госпожой, а потом вывести ее к машине.
Хан нахмурился и шагнул к своему бывшему начальнику, схватил за шкирку.
- Что ты несешь? Когда я присылал такую смску?
- Когда были на ринге. Я точно говорю. Мне написали вы... с вашего сотового. Я вывел ее...вывел на улицу и посадил в машину. Так было написано...
- Блядь! - Хан замахнулся и наотмашь ударил Минги, тот снова отлетел назад и пополз прочь от своего палача, - Мне почему не сказал? Почему молчал? Почему, твою мать?!
- Когда понял, что не вы... я боялся... я... очень боялся.
Хан долго и витиевато выругался на своем языке и повернулся ко мне.
- Ты сама его накажешь. Он в твоей власти. Только помни - из-за него тебя могли закопать живьем. Как бы с ним поступила жена Чон Чонгука?
Я смотрела, как Минги ползет ко мне, на четвереньках, склонив голову, как его пальцы впиваются в землю, как он скулит и с уголка его рта стекает слюна. Омерзительная картина, когда от страха человек превращается в животное. Я склонилась к Минги и тихо сказала.
- Я обещала, что ты будешь жить - я сдержу свое слово. Но больше я тебе ничего не обещала.