Частое дыхание Мии и ее подрагивающие руки на его спине окончательно низвергли его в водоворот желания. Весь мир сузился до этой девушки. До ее припухших от поцелуев губ. Пульсирующей жилки на шее. Холмиков груди. Чуть округлого живота, такого мягкого, женственного. Сумасшедших бедер, которые делали его одержимым и заставляли желать только одного — зарыться между ними, втянуть в себя женский аромат, найти клитор и играть с ним, пока пик наслаждения не заставит Мию содрогнуться в судорогах оргазма.
Максу, наконец, после нескольких попыток удалось скинуть джинсы. Издав звук, больше напоминающий скулеж, он снова обрушился на девушку. Она была готова. Ждала. Приняла его.
Они оба были нетерпеливы. Движения были быстрыми, сильными, порой болезненными.
Макс, крепко держа Мию за плечи, властно опустил ее на кожаное сиденье и широко развел бедра. Его голодные глаза не могли насмотреться на розовое лоно, поблескивающее от внутренних соков.
Мия извивалась и корчилась в его руках. Малейшее промедление было сравнимо с годами каторги. Разум помутился. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Она вцепилась в его плечи в попытке притянуть к себе. Потом, судорожно всхлипнув, переместила руки на мужские ягодицы.
Макс зарычал. Обрушился на нее. Вошел на всю длину одним движением. Влажные складки с готовностью раздвинулись для него. Мия закричала в голос, не сдерживаясь…
Это было безумие. Она горела в огне. Он рвался вперед. Она подавалась навстречу.
Два тела, влажные от пота, источающие запахи возбуждения, стремились как можно ближе, яростнее слиться, проникнуть глубже, узнать, насколько подходят друг другу. Оказалось — идеально.
Салон черного внедорожника наполнился хриплыми стонами, переходящими в глухое рычание — женское и мужское. Раздавались всхлипы, смешанные со звуками соединяющихся тел.
Напряжение достигло апогея. Внизу живота Мии тугой узел пульсировал с такой отчаянной силой, что она царапалась и стонала. Раз за разом вскидывала бедра, стремясь как можно глубже принять член мужчины в себя.
Бисеринки пота выступили по всему телу Макса. Он оторвался от груди девушки, чтобы заглянуть в ее глаза.
— Давай, маленькая волчица, давай… Сделай это для меня…
И она сделала это. Забилась в оргазме. Более того. Сделала то, о чем влиятельный альфа, сильный и властный мужчина, не мог и подумать. Когда он сжал ее ягодицы, поднимая их выше, впечатывая в свои еще сильнее, и начал изливать в лоно семя, она резко подалась вперед. С долей отчаяния вцепилась в его плечи и, сама не ведая, что творит, укусила Макса чуть выше ключицы.
Он дернулся, и мир разорвался на миллионы мелких осколков. Девушка заклеймила его. Оставила свой запах, давая всем понять, что отныне он принадлежит ей… Поступила как волчица, признавшая в нем пару.
====== Изменилось все ======
Мия медленно приходила в себя. В ее теле по-прежнему чувствовались отголоски пережитого оргазма, и она, безвольно повиснув на руках Макса, позволила уложить себя на кожаное сиденье. Никто из них двоих ничего не говорил. Оба были шокированы бешеной страстью, бросившей их в объятия друг друга.
Макс, сев рядом, откинул голову на спинку сиденья и усмехнулся.
— Маленькая волчица, а ты в курсе, что ты меня укусила?
Мия, у которой после пережитого алкоголь чудесным образом испарился, приподнялась на локтях в попытке посмотреть на мужчину. Попытка не удалась — нахлынула волна стыдливости.
— Дай мне рубашку, — попросила, заметив, что эта самая многострадальная вещь находится под Максом.
Тот, цинично усмехаясь и покачивая головой, вытащил рубашку из-под себя и протянул. Мия взяла ее и поспешно натянула, уже не заботясь о нижнем белье. Еще немного поживет в обществе оборотней — и придет к выводу, что и вовсе не стоит тратиться на покупку белья. Все равно оно в какой-то момент становится непригодным.
— Ты слышала вопрос, Мия?
Она нахмурилась.
— Где я тебя укусила? — уточнила и, опустив голову, попыталась обнаружить на лоснящемся от пота теле Макса укус.
Долго искать не пришлось. Укус от своих зубов увидела сразу и ужаснулась. Нет, ничего страшного или сверхъестественного в этом зрелище не было. Красноватый отпечаток с двумя выступающими капельками крови. Но сам факт… Даже будучи маленькой, Мия не кусалась. А тут…
Чтобы скрыть неловкость, попыталась отшутиться:
— Во мне просыпается хищница. С кем поведешься…
Макс повернул голову в ее сторону и пристально посмотрел в лицо, пытаясь определить, на самом ли деле она не знает, что сделала, или умело маскируется. По стыдливо опущенным глазам, пылающим щекам, подрагивающим губам, выдающим испытываемую ею неловкость, пришел к неутешительному выводу: Мия не понимает, что натворила.
Да, конечно, незнание законов не освобождает от ответственности. Прописная истина. Здесь же…
Фолл прислушался к своим чувствам. Попробуй любая другая волчица заклеймить его, он предугадал бы ее действия заранее. Пресек. И наказал. Так, чтобы неповадно было другим. Чтобы оставить метку на теле самца, необходимо его разрешение. Или… Необходимо быть его парой. Истинной.
Макс сжал кулаки. Его дыхание участилось. Девчонка, которую он хотел использовать ради кровной мести, признала в нем пару. И ее слова… о влюбленности. Они неприятно резанули по сердцу, точно имели для него значение.
Проклиная себя за малодушие, Макс сказал:
— Даже у хищников не принято кусать друг друга, если они не доказывают свою правоту на поединке.
Мия вспыхнула, кровь прилила к щекам. Она нервно провела рукой по растрепанным волосам.
— Не понимаю твоего излишнего внимания к моему укусу. Если тебе больно — извини. Не сдержалась. Со мной такое впервые, — принялась она оправдываться, но, заметив самодовольный блеск в его глазах, психанула: — Фолл, чего ты от меня хочешь? Снова смеешься и издеваешься? Когда ты, наконец, угомонишься?
Макс, оставив без внимания ее вопросы, потянулся за джинсами, валяющимися на коврике. Распахнул дверь внедорожника. Как был обнаженным, так и спрыгнул на землю и лишь тогда соизволил надеть джинсы. У Мии промелькнула мысль, что он тоже не обременяет себя ношением белья.
Его молчание неприятно задело, и она гневно сжала кулачки. Да что ж это такое?! Когда она адекватно начнет вести себя в обществе этого человека?— Я хочу услышать ответ! — настаивала она, кипя от возмущения.
Макс застегнул молнию на джинсах и лишь тогда соизволил заглянуть внутрь салона.
— Когда я почувствую по изменению в твоем запахе, что ты носишь под сердцем мое дитя.
Возвращение в дом Фолла проходило в тишине. Мия, забившись в угол, оставшуюся дорогу дремала. У нее разом закончились силы. Она не может достойно противостоять Максу, с этим пора смириться.
Да и думать больше ни о чем не хотелось. Хотелось одного — лечь на кровать, свернувшись клубочком, и проспать до утра. И желательно, чтобы никто не беспокоил.
Макс тоже хранил молчание. За время дороги он обратил внимание, что его мысли вновь и вновь возвращаются к укусу, и в груди разливается непривычное тепло. Более того, поразительным было другое. Почему он не разозлился? Не призвал к ответу? Не ткнул тем, что она только что с головой выдала себя, признав в нем пару?
Он посмотрел на нее в зеркало заднего вида. Красивая. Нежная. Желанная.
Привыкший анализировать свои поступки, Макс задумался. Вспомнил свою ярость, когда увидел возбужденного Стива, кружившего вокруг бурой волчицы.
У оборотней сильно развит инстинкт собственника. Разборки, вспыхивающие на фоне ревности, случались постоянно. Особенно среди молодняка, который еще не научился хорошо контролировать зверя. Если мужчина западал на девушку и возле той кружил другой самец — быть беде. Макс старался пресекать такие стычки на корню. В его стае действовали суровые законы. Измены наказывались прилюдно. Если живешь с женщиной или с мужчиной, будь любезен соблюдать верность. Если молодая самка вертела задницей сразу перед двумя самцами, Макс тоже призывал ее к ответу, и в ближайшее полнолуние она обязана была выбрать себе партнера
