Социальный эксперимент

Розовые очки: глава 4

Сидя дома в полном уединении и тишине, Кэйтлин собиралась на работу в ненавистное бюро переводов, однако мысли ее были вовсе не о работе, не о карьерном росте – думала она о Саймоне, хоть до недавних пор та не разрешала себе даже упоминать его имя где-либо, она, дескать, уничтожила все мысли о нем. Вот только события вчерашнего дня заставили чувства Кэйт принять иное, до этого строго запрещенное обличие: она нашла силы бороться, она нашла эту, казалось, иссякшую энергию в скромном и стеснительном Саймоне, который любил ее так же горячо и трепетно; она не хочет умирать, ведь тогда она не сможет быть с ним; если Саймон умрет – она сляжет в одну могилу с ним; она никогда не позволит себе его огорчить, расстроить или обидеть. Наконец она осознала, что Саймон – тот, кто заставит ее внутренний механизм работать; тот, кто подарит ей незнакомое чувство. То самое счастье. Поэтому Кэйти, отбросив прочь серую толстовку, решила сегодня одеться весело, ярко и необычно, чтобы показать всем то, что происходит у нее внутри, чтобы доказать всем, что та может улыбаться.

Все же что-то терзало ее изнутри, не давало ей ощущать удовлетворение и спокойствие. Это нечто, слово острое лезвие кинжала, вонзалось медленно, но с решимостью в бедное сердце Кэйт. За каждой светлой ее мыслью следовала темная, мрачная и страшная – такие вещи машинально упразднялись разумом Кэйтлин, но само их присутствие заставляло ее сердце и рассудок дрожать, кричать от страха, наводило панику на нее. И происходило это безустанно, постоянно, ежеминутно. От этого несчастная никак не могла избавиться, как бы та не пыталась затмить их мыслями о Саймоне, о скором счастье, которого, как начинает казаться Кэйт, может и не быть.

В конце концов, она выбралась из своего очага грусти и вышла на улицу: «Как ярко светит солнце, никогда мне не было приятно от того, что солнце засвечивает мне мой путь, что я из-за него ничего не вижу. Небо кажется таким светлым и загадочным, я прежде не замечала всего его величия, сказочной его красоты. Даже дышится легче, свободнее, я не ощущаю никакого дискомфорта, не стыжусь себя, черт, я не думаю о том, как могла бы умереть на этой сранной улице? Но почему? Что со мной происходит? Из-за чего во мне произошли столько весомые перемены? Неужели вся фееричность происходящего начала пробуждаться во мне из-за... из-за любви? Так вот оно что – любовь. Как же чуждо было мне это чувство: значит, когда любишь, черное становится серым, серое – белым, белое – цветным, цветное – блестящим, а блестящее – чем тогда? Неужели из-за этого чувства я начала жить по-настоящему.»