Пятьдесят Оттенков Серого. Елизавета | Ирина. |Part 1|.

Глава 2.

Брови удивленно подняты, в глазах холодный блеск. Похоже, ей неприятно. - Прошу прощения. Тут так написано. В первый раз за все время она назвал меня по имени. Сердце у меня забилось, а щеки опять покраснели. Я снова пытаюсь заложить за ухо непослушную прядь. Она склоняет голову набок. - Вы не сами писали вопросы? Кровь отливает у меня от лица. Только не это. - Э... нет. Ника, то есть мисс Кошкина, дала мне список. - Вы с ней вместе работаете в студенческой газете? Черт! Я не имею никакого отношения к студенческой газете. Это ее общественная работа, а не моя. Мое лицо пылает. - Нет, она моя соседка по комнате. Андрияненко в раздумье трет подбородок, её серые глаза оценивающе смотрят на меня. - Вы сами вызвались на это интервью? - спрашивает она ровным голосом. Постойте, кто тут кого интервьюирует? Но под его прожигающим насквозь взглядом я вынуждена отвечать правду. - Меня попросили. Она заболела, - почти шепчу я. - Тогда понятно. В дверь стучат, и входит блондинка номер два. - Прошу прощения, мисс Андрияненко, через две минуты у вас следующий посетитель. - Мы еще не закончили, Андреа. Пожалуйста, отмените встречу. Андреа в нерешительности глядит на него, похоже, не зная, что предпринять. Она медленно поворачивается в ее сторону и поднимает бровь. Она заливается краской. О господи, не одна я такая. - Хорошо, мисс Андрияненко, - бормочет она и выходит. Она хмурится и снова переносит внимание на меня. - Так на чем мы остановились, мисс Лазутчикова? О, мы вернулись к «мисс Лазутчикова». - Мне неловко отрывать вас от дел. - Я хочу узнать о вас побольше. По-моему, это справедливо. В её серых глазах горит любопытство. Вот влипла! Что её надо? Она кладет руки на подлокотники и сплетает пальцы под подбородком. Её рот меня ужасно... отвлекает. Я сглатываю. - Ничего интересного, - говорю я, снова краснея. - Чем вы намерены заниматься после университета? Я пожимаю плечами, смущенная её вниманием. «Переберусь вместе с Никой в Сиэтл, найду квартиру, устроюсь на работу», - так далеко я не загадывала. - Еще не решила, мисс Андрияненко. Сначала мне нужно сдать выпускные экзамены. К которым я должна сейчас готовиться - а не сидеть в роскошном стерильном офисе, изнывая под вашим проницательным взглядом. - У нас отличные программы стажировки для выпускников, - произносит Андрияненко негромко, и у меня глаза лезут на лоб. Она предлагает мне работу? - Хорошо, буду иметь в виду, - бормочу я, совершенно сбитая с толку. - Хотя, по-моему, я вам не гожусь. Черт. Лучше бы я промолчала. - Почему вы так думаете? Она вопросительно склоняет голову на сторону, тень улыбки мелькает на губах. - Это же очевидно. Я неуклюжая, растрепанная и не блондинка. - Мне - нет. Взгляд её становится пристальным, она вовсе не шутит, и у меня внезапно сводит мышцы где-то в глубине живота. Я отвожу глаза и упираюсь взглядом в свои сплетенные пальцы. Что вообще происходит? Мне пора идти. Я тянусь за диктофоном. - Если позволите, я вам все тут покажу, - предлагает она. - Мне бы не хотелось отрывать вас от дел, мисс Андрияненко, а кроме того, у меня впереди очень долгая дорога. - Вы хотите сегодня вернуться в Ванкувер, в университет? - Он удивлен и даже встревожен. Мельком смотрит в окно, за которым начинает накрапывать дождь. - Езжайте осторожнее, - говорит она строго. Ему-то какое дело? - Вы все взяли, что хотели? - Да - отвечаю я, заталкивая диктофон в сумку. - Благодарю вас за интервью, мисс Андрияненко. - Было очень приятно с вами познакомиться. - Неизменно вежлива. Я встаю. Андрияненко тоже встает и протягивает мне руку. - До скорой встречи, мисс Лазутчикова. Это похоже на вызов или на угрозу. Трудно разобрать. Я хмурюсь. Зачем нам встречаться? Когда я пожимаю её руку, то снова чувствую между нами этот странный электрический ток. Наверное, я переволновалась. - Всего доброго, мисс Андрияненко. С плавной грацией атлета она подходит к двери и распахивает ее передо мной. - Давайте я помогу вам выбраться отсюда, мисс Лазутчикова. - Андрияненко чуть улыбается. Очевидно, намекает на мое совсем не изящное появление в её кабинете. - Вы очень предусмотрительны, миссАндрияненко, - огрызаюсь я, и её улыбка становится шире. «Рада, что позабавила вас, мисс Андрияненко», - мысленно шиплю я и от негодования выхожу в фойе. К моему удивлению, она выходит вместе со мной. Андреа и Оливия поднимают головы, они тоже удивлены. - У вас было пальто? - спрашивает Андрияненко. - Да. Оливия вскакивает и приносит мою куртку, но не успевает подать мне - ее забирает Андрияненко. Она помогает мне одеться, я, смущаясь, влезаю в куртку. На мгновение Андрияненко кладет руки мне на плечи. У меня перехватывает дыхание. Если она и замечает мою реакцию, то ничем это не выдает. Её длинный указательный палец нажимает на кнопку вызова лифта, и мы стоим и ждем: я - изнывая от неловкости, она - совершенно невозмутимо. Наконец двери подъехавшего лифта открывают путь к спасению. Мне необходимо как можно скорее выбраться отсюда. Обернувшись, я вижу, что Андрияненко стоит рядом с лифтом, опершись рукой о стену. Она очень, очень красивая. Меня это смущает. Не сводя с меня пронзительного взгляда серых глаз, онп произносит: - Ирина. - Елизавета, - отвечаю я. К счастью, дверь закрывается. Сердце колотится.

Лифт приезжает на первый этаж, и я выскакиваю из него сразу же, как только раскрываются двери, спотыкаюсь на ходу, но, к счастью, удерживаюсь на ногах. Не хватало еще растянуться прямо здесь - на безупречно чистом каменном полу. Я пулей вылетаю из широких стеклянных дверей и окунаюсь в бодрящий сырой воздух Сиэтла. Подняв лицо, ловлю холодные капли освежающего дождя и стараюсь дышать глубоко, чтобы вернуть утраченное душевное равновесие. Ни один мужчина и не одна женщина не производили на меня такого впечатления, как Елизавета Андрияненко. Что в ней особенного? Внешность? Обаяние? Богатство? Власть? Всё равно непонятно, что на меня нашло. Хорошо хоть все позади. Я вздыхаю с облегчением, прислонившись к стальной колонне, изо всех сил стараюсь собраться с мыслями. Трясу головой. Господи, да что же это такое! Наконец сердце успокаивается, и я снова могу нормально дышать. Теперь можно идти к машине. Выехав из города, снова и снова прокручиваю в памяти интервью. Вот ведь неуклюжая дура! Похоже, я все напридумывала, а теперь переживаю. Допустим, она очень красивая, спокойная, властная, уверенная в себе. И в то же время - холодная, высокомерная и деспотичная, несмотря на безупречные манеры. Однако можно посмотреть и с другой стороны. Невольный холодок бежит у меня по спине. Да, высокомерная, но у неё для этого есть все основания - такая молодая, а уже очень многого добилась. Она не любит дураков, а кто их любит? Я снова злюсь на Нику - ничего не сказала мне о её биографии. По пути к I5 мне не дает покоя вопрос: что заставляет человека стремиться к успеху? Некоторые ответы Андрияненко похожи на головоломку - как будто в них есть какой-то скрытый смысл. А уж вопросы! Как можно спрашивать про усыновление? И не лесби ли она? Я содрогаюсь. Неужели я произнесла это вслух? Ох, ну ничего себе! Теперь буду мучиться неловкостью... Черт бы побрал Веронику Кошкину! Я смотрю на спидометр: скорость меньше, чем обычно. И я знаю, это из-за двух проницательных серых глаз и строгого голоса, приказывающего ехать аккуратно. Я встряхиваю головой и понимаю, что Андрияненко ведет себя так, словно она в два раза старше своих лет. «Забудь о ней, Ира», - одергиваю я себя. Интересное вышло приключение, но не стоит на ней зацикливаться. Все уже закончилось. Я никогда его больше не увижу. От этой мысли настроение сразу же улучшается. Я включаю MP3-плеер, делаю звук погромче, откидываюсь на спинку сиденья и под пульсирующий грохот выжимаю педаль газа. На подъезде к I5 я замечаю, что еду быстро - так, как хочется мне. Мы живем в Ванкувере, штат Вашингтон, в небольшом таун-хаусном поселке недалеко от университетского кампуса. Мне повезло: родители Ники купили ей здесь квартиру, и она берет с меня за жилье совсем смешные деньги. Ее квартира была нашим домом последние четыре года. Подъезжая к дверям, я понимаю, что Ника от меня не отстанет, пока не получит подробный отчет. Ладно, у нее есть запись. Надеюсь, мне не придется распространяться ни о чем, кромесамого интервью. - Ира! Ты вернулась! - Ника сидит в гостиной, обложенная книгами. Она явно готовилась к экзаменам, хотя на ней по прежнему розовая фланелевая пижама с симпатичными маленькими кроликами. Ника надевает ее, только когда ей плохо: после расставания с очередным бойфрендом, во время болезни или в периоды дурного настроения. Она вскакивает мне навстречу и крепко обнимает. - Я уже начала волноваться. Думала, ты вернешься раньше. - Если учесть, что интервью затянулось, я еще довольно быстро. - Ира, спасибо огромное! Я у тебя в долгу по гроб жизни. Расскажи, как все прошло? Как она тебе? Ну вот! Пошли расспросы! Попробуй на это ответь. Ну что я могу сказать? - Хорошо, что все закончилось и мне больше не надо с ней встречаться. Если честно, я её побаиваюсь. - Я пожимаю плечами. - Она очень настойчивая, даже наглая. К тому же совсем молодая. Ника смотрит на меня невинным взглядом. Я хмурюсь. - Не делай вид, что ты не знала! Почему ты не дала мне её биографию? Она выставил меня идиоткой: я абсолютно ничего не знала о человеке, у которого беру интервью. Ника зажимает себе рот ладонью. - О черт! Ира, прости, я не подумала. Я злюсь. - Андрияненко держится вежливо, строго и немного официально - как будто она сильно старше своих лет. Ни за что не скажешь, что ей меньше тридцати. А вообще, сколько ей лет? - Двадцать семь. Черт, Ира, извини. Я должна была тебе про него рассказать, но я просто впала в панику. Давай диктофон, я расшифрую запись. - Выглядишь уже лучше. Ты ела суп? - спрашиваю я, чтобы сменить тему. - Да, очень вкусно, как всегда. Сразу полегчало. - Она благодарно улыбается. Я смотрю на часы. - Мне надо бежать. Я еще успеваю в «Клейтонс». - Ира, ты же устала. - Ерунда. Пока. Я работаю в «Клейтонсе» с тех пор, как поступила в Вашингтонский университет. Это самый большой в Портленде несетевой магазин, торгующий инструментами и строительными материалами. За это время я стала немного разбираться в том, что мы здесь продаем, но на самом деле мастерить я совершенно не умею. В нашей семье всякими ремонтными делами занимается папа. Вот посидеть с книжечкой в кресле у камина - это по моей части. Я рада, что успела на свою смену, - смогу сосредоточиться на чем-то помимо Елизаветы Андрияненко. У нас много посетителей: начинается летний сезон, и все взялись за ремонт. Миссис Клейтон мне очень обрадовалась. - Ира! Я уж думала, ты сегодня не придешь! - Я освободилась пораньше. Так что могу поработать пару часов. - Вот и замечательно. Она посылает меня на склад пополнить наши запасы, и вскоре я с головой ухожу в работу. Вернувшись домой, я застаю Нику сидящей в наушниках за ноутбуком. Нос у нее по прежнему красный, но она с сумасшедшей скоростью стучит по клавишам. Сил совсем не осталось: долгая дорога, изнурительное интервью и тяжелая смена в «Клейтонсе» вымотали меня окончательно. Я валюсь на кушетку, размышляя о недописанном сочинении и о том, как наверстать время, потраченное на... неё. - Отличный материал, Ира. Ты просто молодчина. Но я не понимаю, почему ты отказалась, когда она предложил показать тебе свои владения. Она явно не хотела тебя отпускать. Ника кидает на меня короткий вопросительный взгляд. Я краснею, и мое сердце начинает отчаянно биться. Вовсе она не из-за этого. Просто ей хотелось показать, что она здесь госпожа и повелительница. Я чувствую, что кусаю губу - надеюсь, Ника не заметила. Похоже, она полностью поглощена расшифровкой. - Теперь понятно, что ты имела в виду под «официальным тоном». А ты что-нибудь записывала? - Нет, не записывала. - Ну и ладно. Тут хватит на статью. Эх, жалко, что у нас нет фотографа. Красивая сукин сын, правда? Я краснею. - Да, ничего, - отвечаю я как можно более безразличным тоном. Кажется, у меня получается. - Да ладно, перестань, Ира, неужели она не произвел на тебя впечатления? - Ника поднимает идеальную бровь. Чтоб тебе!.. Я пускаю в ход лесть - это всегда хорошо работает. - Ты бы из неё выжала гораздо больше. - Сильно сомневаюсь. Она практически предложил тебе работу! С учетом того, что интервью на тебя свалилось в последнюю минуту, ты справилась просто на отлично. Оназадумчиво смотрит на меня, и я спешно отступаю на кухню. - Так что ты о нем думаешь? Вот пристала! Как будто больше поговорить не о чем. - Она необычайно целеустремленная, собранная, высокомерная - даже страшно становится, но притом очень харизматичная. В ней есть свое очарование, тут не поспоришь, - честно отвечаю я, надеясь, что тема закрыта. - Ты очарована женщиной? Это что-то новенькое, - фыркает Ника. Я начинаю резать сэндвичи, чтобы она не видела моего лица. - Зачем ты спрашивала, не лесби ли она? Кстати, был самый глупый вопрос из всех. Я просто обмерла, да и она явно не обрадовалась. Я морщусь от одного воспоминания. - В светской хронике нет ни слова о её мужчинах и подружках. - Ужасно неловко получилось. Да и все интервью... Хорошо, что я больше никогда её не увижу. - Да ладно, я тебе не верю. Судя по всему, ты ей приглянулась. Я ей приглянулась? Глупости какие! - Хочешь сэндвич? - Да, спасибо. К моему большому облегчению, мы больше не возвращаемся к разговору о Елизавете Андрияненко. После ужина я сажусь за обеденный стол рядом с Никой и, пока она работает над статьей, пишу сочинение по «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». Черт, она родилась не в то время и не в том месте. Когда я заканчиваю, на часах уже полночь, Ника давно ушла спать. Я бреду к себе в комнату, усталая, но довольная, что так много сделала за понедельник. Свернувшись калачиком на белой железной кровати, закутавшись в мамино лоскутное одеяло, я закрываю глаза и моментально засыпаю. Мне снятся темные холлы, холодные белые полы и серые глаза. Оставшаяся неделя полностью посвящена зубрежке и работе. Ника тоже занята: ей надо сделать последний номер студенческого журнала (потом она передаст его новому редактору) и, конечно, готовиться к экзаменам. К среде она уже почти поправилась, и мне больше не надо любоваться кроликами на ее фланелевой пижамке. Я звоню маме в Джорджию, узнать, как у нее дела, и чтобы она пожелала мне удачи на выпускных экзаменах. Она рассказывает мне о своей новой затее - производстве свечей. У мамы постоянно возникают новые бизнес-идеи. На самом деле ей скучно и хочется чем-то себя занять, но она не может подолгу думать о чем-нибудь одном. На следующей неделе опять будет что-то новое. Меня это беспокоит. Хочется верить, что она не заложила дом, чтобы найти деньги на предприятие. Надеюсь, Боб - относительно новый, но намного старше ее по возрасту муж - присматривает за ней в мое отсутствие. Он гораздо практичнее, чем муж номер три. - А как твои дела, Ира? Всего лишь мгновение я молчу, и она сразу настораживается. - Все в порядке, мам. - Ира? У тебя кто-то появился? Ну ничего себе! Как она догадалась? В ее голосе явно чувствуется волнение. - Нет, мам, никого. Я тебе первой скажу, если появится. - Ира, тебе надо почаще бывать на людях. Я за тебя беспокоюсь. - Мам, со мной все в порядке. А как там Боб? Отвлечение - самая выгодная тактика, это давно известно. Ближе к вечеру я звоню Игорю - моему отчиму, маминому мужу номер два, человеку, которого считаю своим отцом и чью фамилию ношу. Мы разговариваем недолго. На самом деле это даже не разговор: он кряхтит в ответ на мои расспросы. Игорь не очень-то разговорчив. Но он все еще жив, все еще смотрит по телевизору футбол, ходит в боулинг и на рыбалку, а в остальное время занимается изготовлением мебели. Игорь - искусный столяр. Это благодаря ему я умею отличить шпатель от ножовки. В пятницу мы с Никой обсуждаем, куда бы нам отправиться сегодня вечером - мы хотим отдохнуть от занятий, работы и студенческой газеты, - когда раздается звонок в дверь. На пороге стоит мой старый приятель Саша с бутылкой шампанского в руках. - Саша! Как я рада тебя видеть! - Я на мгновение обнимаю его. - Заходи! Саша - первый человек, с которым я познакомилась, когда только приехала в Вашингтонский университет и чувствовала себя одинокой и потерянной. Мы сразу распознали друг в друге родственную душу. У нас не только одинаковое чувство юмора; как выяснилось, Игорь и Хосе старший служили в армии в одном подразделении. В результате наши отцы тоже стали друзьями. Саша изучает инженерное дело. В своей семье он первый,кто поступил в колледж. Саша очень способный парень, но его настоящая страсть - фотография. Он умеет видеть хорошие кадры. - У меня для тебя новость. - Он усмехается, темные глаза лучатся. - Ты хочешь сказать, что тебя еще не вышибли из университета? - поддразниваю я, и он притворно хмурится. - В следующем месяце в Портлендской галерее пройдет выставка моих фотографий. - Потрясающе! Поздравляю! - На радостях я снова его обнимаю. Ника тоже сияет. - Так держать, Саша! Я обязательно напишу об этом в газете. Ах, как же я люблю в самую последнюю минуту, в пятницу вечером, вносить редакторскую правку! - смеется она. - Это надо отпраздновать. Я приглашаю тебя на открытие. - Саша пристально смотрит на меня. Я краснею. - Вас обеих, конечно, - добавляет он, смущенно оглядываясь на Нику. Мы с Сашей хорошие друзья, хотя я догадываюсь, что ему хотелось бы большего. Он милый и остроумный, но для меня он как брат. Ника часто смеется надо мной, говоря, что у меня просто отсутствует ген, отвечающий за потребность в бойфренде, а на самом деле мне просто не встретился такой человек, который... ну, который бы мне понравился. Хотя где-то в глубине души я мечтаю о дрожащих коленях, сердце, выпрыгивающем из груди, головокружении и бессонных ночах. Иногда я думаю: может, со мной что-то не так? Может, я слишком много времени проводила в обществе романтических героинь и теперь у меня завышенные ожидания? Увы, никто и никогда не вызывал у меня подобных чувств. «До недавнего времени», - шепчет едва слышный назойливый голос из подсознания. НЕТ! Я стараюсь подавить воспоминания. Не буду, не буду о нем думать! И еще это ужасное интервью! «Вы лесби, мисс Андрияненко?» - я кривлюсь от воспоминания. Да, после нашей встречи она снится мне чуть ли не каждую ночь... Впрочем, так я просто стараюсь избавиться от назойливых мыслей, верно? Я смотрю, как Сашу открывает бутылку шампанского. Он высок ростом, футболка и джинсы облегают широкие плечи и крепкие мускулы, у него смуглая кожа, темные волосы и жгучие черные глаза. Да, Саша классный парень, но, думаю, он давно уже понял, что мы с ним просто друзья. Пробка вылетает с громким хлопком, Саша смотрит на меня и улыбается. Суббота в магазине - просто кошмар. Нас осаждают толпы умельцев, желающих подремонтировать свои дома. Мистер и миссис Клейтон, Джон и Патрик - еще двое студентов - и я - все сбиваемся с ног. Ближе к обеденному перерыву наступает затишье, и, пока я сижу за прилавком рядом с кассой, медленно поедая бейгл, миссис Клейтон просит меня проверить заказы. Надо сверить каталожные номера товаров, которые нам нужны, и тех, которые мы заказали; по мере того как я проверяю их соответствие, мой взгляд скользит от бланка заказа к экрану компьютера и обратно. Потом я почему-то поднимаю голову... и вижу серые самоуверенные глаза Елизаветы Андрияненко, которая стоит по ту сторону прилавка и пристально меня рассматривает. Сердце замирает. - Мисс Лазутчикова, какой приятный сюрприз. - Она и не думает отводить взгляд. Вот черт! Как она здесь оказался, да еще в таком походном виде: взъерошенные волосы, свитер грубой вязки, джинсы и туристические ботинки? Челюсть у меня отваливается, и в голове не остается ни одной мысли. - Мисс Андрияненко, - шепчу я, потому что на большее не способна.

__________________________

Итак , в этой главе - 3066 слов.

Продолжение следует...

А пока , не забывайте оставлять свои комментарии. Подписывайтесь и ставьте звёздочки.

Всех люблю. Всех обняла !))