Стигамалион(Кристина Старк)

Глава 9 "отъезд"

2016 год, мне восемнадцать лет Мне снились объятия. Чьи-то руки обнимали меня, гуляли по спине, опускались ниже, сжимали ягодицы... Я целовала чей-то подбородок. Он был и твердый, и мягкий одновременно, и был покрыт короткими колючими волосками. Мои губы двинулись выше и нашли другие губы. И они пахли леденцами. И морем. И свободой. И чем-то недозволенным... – Ты опоздаешь, – прошептал он. Я подняла глаза, но не увидела обращенного ко мне лица. То ли глаза заволокло слезами, то ли между мной и целующим повисла завеса густого тумана. – Ты опоздаешь... – Еще один поцелуй, – начала выпрашивать я. – Что-что-что? – расхохотался кто-то третий. – Поцелуй? Долорес Макбрайд, что тебе там снится? Я приоткрыла один глаз и увидела перед собой умиленную физиономию Сейджа. – О боже, тебе снился эротический сон. Тысяча извинений! Я молча вытащила из-под себя подушку и запустила в брата. Он увернулся и заржал, как бешеный конь. Двадцать три года мальчику, а все никак не повзрослеет. – Одевайся, опоздаешь. Завтрак уже на столе. Я выползла из кровати, приспустила ниже пижамные штаны – пока я спала, они подскочили на мне чуть ли не до подмышек, и шов врезался в мое самое мягкое место. Неудивительно, что мозг отреагировал на это такими непристойными снами. Ох, лучше бы я не просыпалась... – Тебе что сделать, чай или кофе? – снова сунулся ко мне Сейдж. – Кофе, – скомандовала я и еще раз запустила в него подушкой. И на этот раз попала. – Свежемолотый, со сливками, сахаром и щепоткой корицы на пенке. – А задница не слипнется? – проворчал Сейдж, потирая физиономию. – Сказал мальчик, каждое утро уминающий овсяночку со сливками, сахаром, бананами, клубничкой и изюмом. – Ладно, ладно, уделала. Мы спустились вниз, все уже встали. Через занавески в гостиную лился радостный солнечный свет. Мама порхала на кухне, ей помогала Мелисса. Жужжала кофеварка, и гудела конвекционная плита. Сейдж был уже одет, умыт, побрит и готов отнести в машину мои чемоданы. Папа сидел в кресле с журналом и чашкой... Мой последний завтрак дома. Сегодня я уезжаю в Дублин учиться. Родители уже подыскали там жилье. Десять минут до университета, если идти пешком. Или пятнадцать, если ехать в объезд по дороге. По-моему, идеально: в хорошую погоду можно прогуляться, а в плохую – ехать на машине, в тепле и уюте... – Долорес, – окликнул папа, когда я уселась за стол. – У нас для тебя есть небольшой подарок и... мы понятия не имеем, понравится он тебе или нет. Папа вручил мне картонную коробку, перевязанную бантиком. Я вытерла о полотенце руку, которой уже успела ухватить блинчик, развязала бантик и сняла крышку. Внутри на бархатной подушке лежали электронные часики. Папа и мама – любители «механики» из драгоценных металлов, поэтому электронные часы с пластиковым ремешком – это было, признаюсь, необычно. – Вау! Часы! Я поняла, что это подарок со смыслом! Типа... не прожигай время понапрасну. Или... всегда возвращайся с вечеринок вовремя! Или... – Это не часы, – сказал папа. – Это болеметр . И пока я смотрела на эти «часики», выкатив глаза, папа начал объяснять: – Они будут фиксировать твое состояние и передавать сигнал на микрокомпьютер. Прибор считывает показатели твоего пульса, давления, температуры кожи, ее влажности, а также фиксирует громкость окружающих звуков и движение в пространстве. – Если прибор посчитает, что ты испытываешь сильную боль, то начнет вибрировать и пошлет нам сигнал. А мы позвоним узнать, все ли о'кей, – добавила мама. – Что думаешь? Я нашел эту штуковину на сайте одной инновационной медицинской компании, – не без гордости сказал Сейдж. – Я в восторге, – кивнула я. – Отличная вещь. Мне с ней будет куда спокойнее. Если я буду кричать от боли, махать руками, трястись и потеть – вы об этом узнаете? – Да, и сможем вызвать скорую. Где бы ты ни была. Забота моих родных меня всегда очень и очень трогала. Это то, от чего я никогда не устану. Разворачивание подарка закончилось всеобщими объятиями. Мама зашмыгала носом, папа начал смотреть в потолок – видать, чтоб слезы не пролились. Сейдж застегнул на моем запястье самое невероятное изобретение из тех, что мне доводилось носить. После завтрака я села в свою машину, брат – в свою, и мы друг за другом отправились в неизвестность. Мама, папа и Мелисса махали вслед. Я смотрела в зеркало заднего вида и мысленно возводила над ними волшебный защитный купол. Пока с ними все в порядке и пока мне есть куда возвращаться, я буду счастлива. За прошлую неделю мы с Сейджем успели перевезти все мои пожитки в новую квартиру, так что сегодня приехали, можно сказать, налегке. Ну, не считая целой горы контейнеров с домашней едой, которой мне должно было хватить на неделю, – а потом мама пообещала доставить новую партию. Она была категорически против того, чтобы я питалась в столовой или кафе. Сейдж храбро взвалил на себя большую часть упаковок, положив их одну на другую башенкой. Я подхватила оставшиеся, и мы пошли к входу в здание, на четвертом этаже которого находилась моя съемная квартира. – Только не надорвись, Сейдж. Будет стыдно получить травму от вареной рыбы. – Еще позорней будет получить травму от тушеной моркови! Я достала магнитный ключ от кодового замка подъезда, но дверь внезапно раскрылась сама, и наружу шагнула какая-то девушка, а за ней еще одна. Сейдж отпрянул в сторону, но вареная рыба и тушеная морковь были не столь проворны – «башенка» сильно накренилась, и контейнеры рухнули на одну из девчонок. А верхний контейнер оказался недостаточно плотно закрыт! Мгновение – и моя тушеная рыба с имбирно-чесночной подливкой – яркожелтой и пахнущей так, что можно мертвого разбудить, – пролилась на девушку. И не куда-нибудь , а прямо на блестящие светлые волосы с эффектом выгоревших прядей. Вам стоило бы увидеть ее, чтобы представить масштаб катастрофы. Она выглядела, как фотомодель: высокая, стройная и одета так, словно собралась ехать на съемки для очередного каталога. Белая майка, через которую просвечивал черный лифчик, кожаная куртка, обтягивающие леггинсы. А еще алые губы и длиннющие ресницы. Секунду блондинка стояла молча, а потом заверещала. Мертвые, которые не проснулись от аромата подливки, теперь точно проснулись бы от ее вопля. Ее подружка – круглолицая милашка с ярко-голубыми глазами и розовыми волосами – бросилась на помощь. – Айви, ты в порядке?! – Ка-а-а-а-апе-е-ец!!! Сейдж набрал в рот воздуха, аж щеки раздулись, и испуганно таращился на девчонку. Я выхватила из сумки упаковку бумажных салфеток и протянула девушке. – Прости! – извинилась я, пока Сейдж стоял рядом и глазами хлопал. – Прости?! Ты думаешь, мою одежду и волосы спасет твое сраное «прости»?! – накинулась она на меня, как будто это я перевернула на нее пол-литра имбирно-чесночной подливки, а не мой криворукий брат. – Айви, она-то тут при чем? – засуетилась ее розоволосая подружка, выхватывая у меня салфетки фетки и пытаясь вытереть желтую жижу с волос Айви. – Ну вообще-то это моя еда, так что частично... Сейдж наступил мне на ногу с выражением лица «ты что, самоубийца? Позволь мне взвалить всю ответственность исключительно на себя!». – Боже, какой я растяпа! Прости! Я возмещу стоимость одежды и все такое, – миролюбиво заверил Сейдж. – Не думаю, что ты хотя бы отдаленно представляешь, сколько она стоит, идиот! – Футболка от «Diesel», куртка от «All Saints», белье... прости, не могу рассмотреть, но, думаю, примерно полтинник за лифчик. Итого, включая химчистку куртки, будет порядка полутора сотен евро. Девчонки уставились на Сейджа в немом изумлении. Что поделать, мальчик всегда любил производить впечатление (и в свои двадцать три неплохо разбирался во всем, что касалось женской одежды и белья). Розоволосая Милашка одарила моего брата ослепительной улыбкой, но блондинка его, похоже, с удовольствием задушила бы. – Кстати, если хочешь спасти волосы, то эту подливку лучше смыть и побыстрей. Иначе потом уже ничто не спасет. А еще там было много перца чили. Еще не печет? – спросил Сейдж. – По-моему, ты слишком разговорчивый. – Взбешенная блонди шагнула вперед, сжимая кулаки. Между ней и моим братом резво влезла Милашка, а я поняла, что ситуацию пора спасать. – Где ты живешь? Я зайду вечером, занесу деньги, – предложила я пострадавшей красотке. – Купи на них немножко координации для своего дружка! – рявкнула блондинка, развернулась и понеслась обратно в дом. – Простите, – повернулась к нам Милашка. – Ее можно понять... Мы собирались в гости и теперь точно опоздаем. Вы тоже здесь живете? – Не я. Моя сестра. Я Сейдж. А это Лори, – представил нас Сейдж, оценивающе глядя на Милашку. – Бекки, – представилась девушка. – А то была Айви... Ладно, тогда пока! Думаю, еще увидимся. Я живу на последнем, пятом этаже. – А Лори на четвертом! – Чудно! Кстати, у меня вечеринка сегодня вечером, заходите! – Не думаем, что твоя подруга будет рада, – ответил Сейдж. – Это моя вечеринка, а не ее! – подмигнула нам Бекки и убежала вслед за подругой. Я в изумлении повернулась к Сейджу. Умение брата молниеносно заводить новые знакомства вселяло в меня священный трепет. – Ты испортил одежду ее подруге, а она приглашает тебя в гости. Невероятно. – Что поделать. Я чертовски обаятельный. И кстати, она пригласила нас . Надо бы захватить выпивку. – Я не собираюсь идти. – Не пойти на первую вечеринку, на которую тебя приглашает первый встречный в первый же день? Ну, это совсем дикость! Хуже только носовые платки вышивать... – Только не говори, что ты собрался пойти! – воскликнула я. – Кстати. Я видела, как ты смотрел на эту Бекки, и, смею тебя уверить, имея девушку, смотреть так  на кого-то – просто подлость. – Да не смотрел я на нее! – воскликнул Сейдж. – А у тебя слишком много глаз. Надо бы что-то с этим сделать... – Придурок, – улыбнулась я. – И я тебя тоже, – хохотнул Сейдж и стал собирать рассыпавшиеся контейнеры, напевая себе под нос.