Девушка из высшего общества

9

Рано утром в понедельник Розэ и Эдвард покинули Ким-Хаус.

Мистер Ким соизволил спуститься проводить их и попрощался: с Розэ сухо и официально, с Эдвардом более тепло, но с теми же покровительственными интонациями, с какими он разговаривал, похоже, со всеми людьми на свете. Дженни так не появилась, и Розэ была этому рада, потому что после вчерашнего вечера ей совсем не хотелось видеть девушку, и, стоя возле автомобиля, она искренне надеялась, что следующая их встреча с сестрой Эдварда состоится очень и очень не скоро.

Уже потом, сидя в машине и глядя, как удаляется величественный особняк, становясь просто красноватой точкой на горизонте, как сельские пейзажи постепенно сменяются городскими, Розэ думала о том, насколько наивной она была, выезжая в пятницу из Лондона и ожидая от визита к Кимам совсем иного, и эти мысли постепенно сменялись пониманием того, что безвозвратно изменилось что-то не только в ней самой, но и в их отношениях с Эдвардом. Да, она по-прежнему любила его, и он оставался тем же привлекательным и добрым парнем, который смешно морщил нос во сне и был добрым с детьми, но теперь за ним всегда незримо будет стоять тень его семьи, тень Дженни... вспоминать о которой Розанна не хотела, как не хотела анализировать и вечер в саду, когда случился тот врезавшийся в память странный разговор.

Шофёр подвёз Пак прямо к университету, она поцеловала Эдварда долгим и нежным поцелуем, а потом вошла в огромное здание, где сразу окунулась в знакомую приятную атмосферу учебного заведения: туда-сюда сновали студенты, раздавались взрывы смеха, пахло бумагой и тем особенным запахом нежилых помещений, который всегда сопровождает места, где люди проводят время, а не живут, а ещё — сигаретами из курилок, и, оказавшись в привычном окружении, Розэ вдруг почувствовала, как с её плеч падает невероятная, давившая на них все выходные тяжесть. Вид этих ходящих взад и вперёд молодых людей, их смех, иногда преувеличенно громкий, ругательства и обрывки разговоров, предстоящие лекции и возвращение домой — все это несказанно радовало, и горькое послевкусие выходных постепенно сходило на нет. Пак поднялась на второй этаж, зашла в аудиторию 245, где уже сидели почти все студенты их потока, и радостно улыбнулась: с самой галерки, издалека, ей лениво-дружелюбно замахала Оливия.

Розэ одним духом взлетела наверх, испытывая невероятное ощущение освобождения и радости — в конце концов, она вернулась в свой привычный мир, в котором знала всех и все, и это было столь приятно, что ей захотелось смеяться в голос. Будто из тюрьмы выпустили, подумала она, ощущая, как по лицу неконтролируемо расползается широкая улыбка.