Девушка из высшего общества

16

И потекло время.

Нет, не так. Сначала оно не текло, а тянулось, как резина, потому что Розэ все время возвращалась мыслями туда, в Ким-Хаус, к Дженни, и свадьбе, и Эдварду, но потом тысячи незаметных мелочей заполнили каждый день, и острота ощущений притупилась, и многое из случившегося на Рождество стало казаться неловким и даже странным. Однако размышления о Дженни никогда не покидали Розэ, просто они стали привычными, и порой Пак не думала о ней, а порой могла провести целый день, мысленно возвращаясь к той конной прогулке, или к ужину в доме Дженни, или к стрельбе на выгоне.

Теперь эти воспоминания — воспоминания о Дженни — всплывали какими-то пластами, возникали из ниоткуда, как будто память Розэ была кочаном капусты, с которого мало-помалу снимали слой за слоем: вот Дженни в своей гостиной, на фоне камина из отесанного камня, на котором стоят фотографии, весьма скупые, словно человек, поставивший их, предпочитает изображения родственников, но не себя — здесь был маленький Эдвард и мистер Ким, ещё не старый, с усами, и какая-то женщина, наверное, мать; вот стены домика Дженни, выложенные кирпичом, а на той, что возле окна — в толстой золоченой раме «Лесоруб», который стоил десятки, а то и сотни тысяч евро и висел себе в гостиной Дженни Ким, словно его написали ради неё; причудливый абажур на длинной резной ноге, похожей чуть ли не на индейское копьё — все это Розэ рассматривала в течение вечера, потому что она все больше отмалчивалась, и вот теперь вспомнила так отчетливо, словно опять сидела в той гостиной и Дженни сидела напротив неё со своим спокойным изучающим взглядом и смотрела то на огонь камина, то на Дастина, говорившего какие-то слова, то на Розэ, и каждый раз казалось, что она одновременно находится в двух местах — здесь и ещё где-то, где их всех нет, а есть нечто иное, что видно только ей, Дженни, и Розэ — единственная, кто это замечает, но быть там вместе с Дженни она никак не может и не сможет, даже если очень захочет этого.

Пальцы Дженни, когда она подошла и взяла руку Розэ, их нежное тепло, их сила и уверенность. Глаза Дженни совсем близко от нее, огромные, лучащиеся каким-то неземным светом понимания, приоткрытые нежные губы, мучительно прекрасные, лицо, из которого ушли недоверие и насторожённость... О да, Розэ помнила.

И была ещё эта закрытая дверь, которая так часто вспоминалась Пак — и это была не просто дверь, не прямоугольник крашеного дерева белоснежного цвета, с ручкой, похожей на изысканные ручки дверей в каком-нибудь дворце. Эта дверь была Дженни. Она оставалась закрытой все время, и мысленно Розэ снова и снова подходила к ней, пытаясь угадать, что может скрываться за этим тонким прямоугольником белого дерева, и слышала резкий и спокойный голос — эта дверь закрыта не просто так.