Фридрих вышел с кабинета брата. Его уже ждала та официантка. Она представилась Милкой. Правда ли это ее имя, или просто кличка Риттер не стал интересоваться.
Милка сидела на стуле и смотрела на плакаты. Риттер уже все девизы, слоганы что украшали эти стены ещё с дня оккупации. Официантка же пыталась хоть как-то себя отвлечь.
Как только Фридрих появился в коридоре, девушка сразу подскочила со своего места и бросилась к немцу.
— Что там? Она будет жить? — истерично спросила Милка.
— Да, Август согласился лечить её — поникши проговорил Фридрих. — Только, не знаю когда она придёт в себя. Ее только осколками побило, мелкие царапины, не глубокие. Брат сказал, что жить будет.
— Это хорошо
Милка села на свою место и закрыла лицо руками. Она шмыгнула носом.
— Милка, — обратилась к ней Риттер — ты знаешь, кто сделал диверсию?
Милка испуганно посмотрела на Фридриха. Но этот испуг быстро прошел. Она снова «надела» маску недовольной официантки.
— Откуда я могу знать? Я постоянно в кафе. — фыркнула Милка и вытерла слёзы. — Не знаю. Последних комсомольцев вы казнили ещё несколько недель назад. Остались беспартийные.
Фридрих тяжело вздохнул. Снова начнутся обыски, снова казни. Немец сел на свободное место, недалеко от Милки.
Двери в кабинет врача Риттера снова открылись. Август вышел с кабинета.
— Ее нужно где-то расположить — Риттер-старший вытер руки об белый халат. — Все палаты забиты, а после сегодняшнего все комнаты будут заняты. Ты знаешь, где ее дом?
— Да, я покажу.
Милка почти подпрыгнула со стула, тем самым привлекая внимание Августа. Тот окинул её скептическим взглядом, будто видит перед собой что-то такое, что не привлекает его внимание.
— Тогда покажите санитарам куда идти.
***
Глафира Ивановна не могла поверить что в ее квартире три немца, но больше всего женщину напугало то что они занесли ее дочь. Евгения была вся в ранах, пускай и не глубоких. Ее лицо напоминало кровавое месиво. Все уже знали о взрыве возле рынка и женщина просто молилась что бы её ребёнок успел уйти оттуда. Но молитвы не были услышаны.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Моя ромашка
Historical FictionОн увидел ее случайно. Евгения на рынке пыталась продать пару туфель чтобы купить немного еды для больной матери, а он лишь оккупант, который полюбил её. Фридрих называет её «моя ромашка».
