Брелок

27

     Тэхён бесшумно одевается, так и оставляя Чонгука в постели одетым. С утра не хочется предъявлять какие-то претензии, да и, к тому же, частично Ким своего любовника понимает.

Любовника.

Какое-то не такое слово: неподходящее, режет слух, обозначающее что-то отдалённое от действительности. Почему не существует понятия, которое находилось бы между значениями «любовник» и «любимый»? Хотя, любимый — это совершенно не то: ещё хуже, чем любовник.

— Агх, — Тэхён взъерошивает собственные волосы, глядя на своё отражение в зеркало. Неожиданно он открывает для себя то, что выглядит заметно лучше, чем каких-то несколько месяцев назад: более свежее лицо, забавно вьющиеся волосы, не зализанные обильным количеством лака, порозовевшие щёки и приоткрытые малиновые губы, теперь не искусанные, как обычно.

Ким словно заново изучает себя — видит свой мягкий взгляд и широко распахнутые глаза, неприкрытые тяжёлыми свинцовыми веками, которые раньше создавали впечатление, будто он при смерти. Не слишком выраженные тени на лице от лёгкого недосыпа — они естественны и не наводят на мысль о том, что Тэхён не отдыхал несколько суток подряд.

Ким смущённо поправляет выбившиеся из прически пряди, ощущая в груди тёплое чувство — он доволен тем, что видит. Тэхён так давно не улыбался своему отражению, что наблюдать за тем, как расползаются кверху уголки его губ — непривычно. С каких пор ему неловко видеть собственную улыбку в отражении зеркала?

Он застенчиво трёт ладонью свою щёку, разрумяниваясь ещё больше. Чонгук откормил его своими бутербродами! Раньше у него была более острая линия челюсти и виднеющиеся скулы, а сейчас он стал, как хомяк! Благо в живот всё это бутербродочное добро не ушло…

Между прочим, хлеб может оставлять дыры в кишечнике! А с его половой жизнью это максимально нехорошо. Ким рьяно кивает этой мысли, бросая украдкой взгляд на себя ещё раз. По-домашнему растрёпанный в расстёгнутой на одну пуговицу рубашке. Ужас, совсем не выглядит так, словно идёт на работу.

— Всё ты виноват, — бурчит Тэхён, смотря на Чонгука. Тот лежит в привычной позе — на животе, сопит в подушку и не беспокоится об этой жизни.

Ким сладко улыбается, мысленно прибивая этого жука, который посмел прийти ночью вхламину.