𝙼𝙰𝙺𝙴 𝙰 𝚂𝚃𝙴𝙿 A&A /1 season/

Глава 68

Мы добираемся до комнаты в общежитии, и я плюхаюсь на кровать. Я все еще сержусь, но не так, как раньше. Мне не хочется знать о Лёше больше, чем необходимо, но встреча с ним вызывает столько вопросов, на которые Артур наверняка не захочет отвечать.
– Прости. Я не хотел задевать твои чувства.
Я не смотрю на него, потому что знаю, что сразу же раскисну. Он должен понять, что я не буду мириться с такими вещами.
– Хм… ты… все еще хочешь меня? – неуверенно спрашивает Артур.
Я смотрю на него и немедленно таю. Я вздыхаю, зная, что не могу сердиться, когда он так на меня смотрит.
– Конечно. Иди сюда, – говорю я ему, поглаживая место на кровати рядом с собой.
У меня нет силы воли, когда дело касается этого человека.
Он садится на кровать, и я спрашиваю:
– Ты считаешь меня своей девушкой?
– Да. Просто мне кажется, называть тебя так довольно глупо.
– Глупо? – Я грызу ногти: ужасная привычка, от которой я до сих пор не избавилась.
– Ты для меня больше, чем какой-то детский статус.
Он берет мое лицо своими большими ладонями. У меня начинает сосать под ложечкой. Не могу не улыбнуться. И он сразу расслабляет плечи.
– Мне не нравится, что ты не хочешь, чтобы люди знали о нас. Как жить вместе, если даже друзьям ты не можешь обо мне рассказать?
– Это не так. Хочешь, я позвоню Владу прямо сейчас и скажу об этом? Я думал, это ты будешь стесняться меня. Я видел, как люди смотрят на нас, когда мы вместе.
Значит, он тоже это замечает.
– Они так смотрят на нас, потому что мы слишком разные, и это их проблемы. Я никогда не стеснялась тебя, Артур. Никогда.
– Я уже волновался, что ты от меня откажешься.
– Я – от тебя?
– Ты – единственное неизменное, что есть в моей жизни, знаешь? Не знаю, что бы я делал, если бы ты ушла.
– Я не оставлю тебя, если ты не дашь мне повода, – уверяю я.
Не могу вспомнить ничего, что могло бы заставить меня с ним расстаться. Я слишком далеко зашла. Даже мысль о расставании причиняет мне боль. Это бы сломало меня. Я люблю его, хоть мы и каждый день ругаемся.
– Я не дам повода, – говорит он. Он на секунду смотрит в сторону, потом снова на меня: – Мне нравится, какой я с тобой.
Я прижимаюсь к его ладони щекой.
– Я тоже.
Я люблю его целиком, во всех проявлениях. И люблю то, кем я стала с ним, – мы оба сделались лучше. Я сделала его открытым и счастливым, а он научил меня, как жить и не беспокоиться о мелочах.
– Я знаю, что пытался бросить тебя… несколько раз, но, ей-богу, ты просто сводишь меня с ума.
– Спасибо.
– Я хочу сказать, то, что мы ругаемся, вовсе не означает, что мы не должны быть вместе. Все ругаются, – улыбается он, – а мы просто ругаемся чаще, чем обычные люди. Мы очень разные и должны выяснить, как реагировать друг на друга, – и нам будет легче, – уверяет Артур.
Я запускаю пальцы в его волосы.
– Мы так и не выбрали, что надеть на свадьбу.
– О, черт, похоже, что мы не сможем пойти!
Он поворачивается ко мне, шутливо хмурясь, и целует в нос.
– Сейчас только вторник, у нас еще целая неделя.
– Мы могли бы пропустить церемонию, и я свозил бы тебя в Питер на выходные. – Он вопросительно приподнимает бровь.
– Что? – Я сажусь. – Нет! Мы собираемся на свадьбу. Но можем съездить в Питер через выходные.
– Нет, предложение ограничено во времени, – дразнит он, поднимая меня к себе на колени.
– Ладно, придется мне найти кого-то, чтобы съездить в Питер.
Он выставляет челюсть, а я провожу кончиками пальцев по его скулам.
– Только попробуй! – Его губы дергаются.
– Конечно, попробую. Питер – мое любимое место.
– Твое любимое место?
– Да, я больше нигде не была.
– Это твое самое дальнее путешествие? – спрашивает он.
Я кладу голову ему на грудь, и он приваливается спиной к спинке кровати, обнимая меня.
– Я не выезжала из России.
– Никогда? – восклицает он.
– Никогда.
– Почему?
– Ну, когда папа ушел, мы просто не могли себе этого позволить. Мама все время работала, а я была занята учебой и мечтой уехать и не замахивалась на большее.
– Куда бы ты хотела поехать? – спрашивает он, поглаживая мою руку.
– В Чоутен. Хочу посмотреть на ферму Джейн Остин. Или в Париж, посмотреть на места, где останавливался Хемингуэй, когда там жил.
– Я знал, что ты назовешь эти места. Я мог бы поехать с тобой, – говорит он серьезно.
– Давай начнем с Питера, – хихикаю я.
– Я серьезно, Аня. Я мог бы поехать с тобой куда захочешь. Особенно в Англию.
– Хм…
Так странно: час назад он называл меня своим другом, а теперь зовет в Англию.
– Давай просто пока съездим в Питер? – смеюсь я.
– Ладно, но я запомню, что ты хотела бы проехаться через англоязычную местность, увидеть дом, где выросла Остин…
Не могу себе представить, как отнесется моя мать к тому, что я полечу в другую страну с Артуром. Вероятно, запрет меня на чердаке и никогда не выпустит. После того скандала, когда она мне угрожала и пыталась заставить не видеться с Артуром, мы так и не разговаривали. Я пытаюсь как можно дольше оттянуть неизбежное.
– Что случилось? – спрашивает он, глядя на меня.
– Ничего, прости, подумала о маме.
– Ох… Она свыкнется с этим, детка, – уверенно говорит он, но я знаю свою маму лучше.
– Это вряд ли. Но давай поговорим о чем-нибудь другом.
Мы начинаем обсуждать свадьбу. Тут в кармане Артура начинает вибрировать. Я ложусь так, чтобы он мог вытащить трубку, но он не собирается делать это.
– Подождут, – говорит он, и мне становится радостно.
– Мы останемся в субботу у твоего отца после свадьбы? – спрашиваю я.
Мне нужно избежать встречи с мамой.
– Ты этого хочешь?
– Да, мне там нравится. Эта кровать такая маленькая. – Я морщу нос, и он смеется.
– Мы могли бы оставаться там чаще. Как насчет сегодня?
– С утра у меня стажировка.
– Ну и что? Ты можешь принести все с собой и готовиться в ванной комнате. Я давненько не ночевал в доме братства; они, наверное, уже сдали мою комнату в аренду, – шутит он. – Ты же не хочешь мыться в душе в присутствии еще тридцати человек?
– Согласна, – улыбаюсь я, поднимаясь с кровати.
Артур помогает мне собрать вещи на завтра, а я все больше и больше волнуюсь, собираясь в дом братства. Я ненавидела этот дом и до сих пор ненавижу, но отдельный душ с настоящей ванной и большая кровать Артура слишком заманчивы.
Он хватает красное нижнее белье из моего комода и протягивает мне, нетерпеливо кивая, и я запихиваю его в сумку. Туда же я кладу одну из своих старых черных юбок и белую блузку и вынимаю новое платье.
– Красный бюстгальтер с белой блузкой? – с сомнением спрашивает Артур.
Вытаскиваю белую блузку и кладу на ее место синюю.
– Ты могла бы взять еще одежды, и не придется тащить ее в следующий раз, – говорит он.
Мне нравится, что он это предлагает, учитывая, что мы собираемся спать вместе каждую ночь.
– Думаю, ты прав, – говорю я и укладываю в сумку белое белье и несколько попавшихся под руку шмоток.
– Ты знаешь, как было бы намного проще, – говорит он, закидывая сумку на плечо, когда мы выходим наружу.
– Как? – Я уже знаю, что он собирается сказать.
– Если бы мы с тобой жили вместе. Не надо было бы решать, где ночевать, и постоянно паковать сумки. Был бы отдельный душ, ну, не совсем отдельный. – Артур игриво подмигивает. Он открывает дверцу машины для меня, и я уже думаю, что все сказано, но тут он добавляет: – Ты могла бы просыпаться и варить себе кофе на нашей кухне, и мы каждый день встречались бы на собственной территории. Никаких соседей по комнате или по этому дерьмовому братству.
Каждый раз, когда он произносил «наше», я просто расцветаю. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится эта мысль. Я просто в ужасе от того, как все быстро меняется с Артуром. Но я не хочу, чтобы по моему лицу это было заметно.
Подъезжаем. Он кладет руку мне на бедро и говорит:
– Не думай об этом.
Телефон Артура снова вибрирует, но он не обращает внимания. На этот раз мне кажется странным, что он не поднимает трубку, но я гоню подозрения прочь.
– Чего ты боишься? – спрашивает он, когда я молчу.
– Не знаю. Что делать, если с моей стажировкой что-то случится и я не смогу себе это позволить? Или что-то случится между нами?
Он ненадолго хмурится, но потом снова говорит мне с прежней беспечностью:
– Детка, я уже говорил тебе, что буду платить за квартиру. Это была моя идея, так что давай так и будет.
– Неважно, сколько ты получаешь. Мне не нравится идея, что ты будешь все оплачивать.
– Можешь оплачивать телевидение, – ухмыляется он.
– Кабельное и продукты? – предлагаю я.
Не могу понять, насколько серьезно мы это решаем.
– Договорились. Продукты… Неплохо, как считаешь? Можешь каждый день к моему возвращению готовить ужин.
– Извини? Скорее наоборот, – смеюсь я.
– Мы могли бы готовить через день?
– Договорились.
– Значит, ты переезжаешь ко мне?
Не думаю, что видела когда-то на его лице более широкую улыбку.
– Я просто…
– Я буду заботиться о тебе, ты знаешь? Всегда, – обещает он.
Собираюсь сказать, что не хочу, чтобы он содержал меня, что я буду зарабатывать и платить свою долю, но понимаю, что он говорит не только о деньгах.
– Боюсь, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – признаюсь я.
– Я тоже, – к моему удивлению, говорит он.
– Правда? – Я рада, что он чувствует то же самое.
– Да, я постоянно об этом думаю. Ты слишком хороша для меня, и я все жду, когда ты это осознаешь, но все-таки надеюсь, что этого не произойдет, – говорит Артур, пристально глядя на дорогу.
– Этого не произойдет.
Он не отвечает.
– Хорошо, – нарушаю я молчание.
– Что хорошо?
– Хорошо, я перееду к тебе, – улыбаюсь я.
Он выдыхает, словно после нескольких часов тяжелой работы.
– Правда? – Он качает головой, и на щеках вновь появляются ямочки.
– Да.
– Ты представить себе не можешь, что это значит для меня, Анна. – Он кладет руку на мою и слегка сжимает.
Мы заезжаем на нужную улицу. Я ликую. Мы действительно это делаем, мы съезжаемся. Я и Артур. Вместе. Навсегда. В собственной квартире. На собственной кровати. Все наше. Мне ужасно страшно, но моя радость сильнее волнения, сейчас по крайней мере.
– Не называй меня Анной, а то передумаю, – капризно говорю я.
– Ты сказала, что только друзья и близкие могу звать тебя так. Я думаю, что заслужил…
Он об этом помнит? Я сказала это, кажется, когда познакомилась с ним.
– Точно. Зови меня, как хочешь.
– О, детка, я бы на твоем месте так не говорил. У меня целый список извращенских прозвищ, которыми бы я хотел тебя называть.
Он улыбается. Чувствую, что хочу слышать от него эти непристойности, но я удерживаюсь от просьбы и свожу ноги. Он, видимо, замечает это, потому что его улыбка становится шире.
Я уже собираюсь спросить, как же он хотел меня назвать, но слова застревают у меня в горле. Подъезжаем к дому и видим, что на улице полно машин, а двор заполнен людьми.
– Черт, я не знал, что у них вечеринка! Сегодня ж, блин, вторник, вот дерьмо.
– Ничего. Мы сразу пойдем к тебе в комнату, – прерываю я, стараясь унять его раздражение.
– Хорошо, – вздыхает он.
Миновав переполненный зал, мы с Артуром поднимаемся по лестнице. Я уже думаю, что не встречу никого знакомого, как вдруг замечаю в конце лестницы копну сальных светлых волос. Леши.