Солёное солнце

19. Прогулка

Последующие дни проходили один унылее другого. Драко просто исчез. Гермиона видела его в последний раз во время того самого разговора. Спрашивать о нём у кого-то из преподавателей, а тем более слизеринцев, она не желала. Грейнджер ходила на занятия, посещала библиотеку, патрулировала школу, но всё это делалось на автомате. Она больше не тянула руку самой первой, чтобы ответить на вопрос. Не брала дополнительные задания. Не делала домашнюю работу на неделю вперёд. Точнее сказать, она вообще её больше не делала. Девушка больше напоминала одного из призраков, бесцельно слонявшихся по школе, нежели саму себя. Не было ни истерик, ни мокрых от слёз глаз. Только бледное, осунувшееся лицо осталось на месте некогда румяных щёк.

Гермиона откровенно избегала своих друзей. Гарри, Джинни, Луна, Фил — все они каждый день караулили свою подругу после уроков, но та всегда сбегала от них. Все добивались от неё разговора. Все, кроме Рона. В последние недели они не обмолвились друг с другом и двумя словами. Уизли очень сильно злился, да и сама Гермиона не спешила идти на примирение. В голове кипели совсем другие мысли.

Она доверилась ему. Малфой был прав, какая она всё-таки дура.

— Гермиона Джин Грейнджер, ты поговоришь со мной немедленно! — Джинни заслонила собой дверь из спальни старосты. Она уже больше двух недель добивалась разговора с подругой. Гермиона находила тысячи отговорок, лишь бы не оставаться с Уизли наедине. Ибо она точно с лёгкостью раскусит гриффиндорку. — Я же вижу, что тебе плохо.

— Если видишь, почему не отстанешь? — со злостью выкрикнула Грейнджер. — Как ты не понимаешь, я не хочу ни с кем разговаривать. У меня ничего не случилось! Всё в порядке! Я счастлива! Всё в этой жизни просто прекрасно!— девушка со всей силы пнула стул, тот отлетел к тумбочке и с грохотом упал на пол.

— Гермиона, я... О, Мерлин, дорогая, — Джинни кинулась к подруге и заключила её в свои объятия. Грейнджер разрыдалась подобно маленькой слабой девочке. После истерики, что случилась с ней две недели назад, она не позволяла себе проявления каких-либо чувств. Больше ни одной слезинки, решила она тогда. А сейчас плотина, которую она с таким усердием строила всё это время, дала течь. Все слёзы, копившиеся эти недели, вырвались наружу.

— Я... я не знаю, что мне делать, Джинни. Он просто ушёл, — голос безумно дрожал, солёные слёзы больно щипали потрескавшиеся губы. Джинни усадила подругу на кровать и присела рядом.