Солёное солнце

34. Разоблачение

Драко сидел в кресле, склонив голову. Беспорядочные волосы теперь были аккуратно приглажены. Так, как он это делал раньше. В руках у него было скомканное письмо. Парень вытащил волшебную палочку и бесшумно произнёс заклинание. Пергамент, уже успевший скататься в небольшой клубочек, загорелся и за секунды превратился в пепел.

«В три часа ночи в Хогсмиде. Никому не говори, будь один.»

Это было содержимое того самого письма. Белая рубашка, лишившаяся львиной доли пуговиц, безвольно висела на плечах слизеринца. Так же бесшумно он взмахнул палочкой ещё раз, и одежда снова стала целой.

Малфой посмотрел на другое письмо. Очередной небольшой листочек лежал на туалетном столике Грейнджер. На этот раз содержимое бумаги было написано его почерком.

Парень выдохнул. Он осторожно посмотрел на желанное тельце, мило сопевшее в подушку. Гермиона, обнявшая одеяло, не знала, что сейчас творится в голове у Драко.
Он так хотел остаться. Снять одежду и нырнуть под одеяло в тёплые объятия гриффиндорки. Так хотелось почувствовать себя беззаботным. Наконец расслабиться и просто плыть по течению.

Но больше всего хотелось увидеть карие глаза Грейнджер. Медленно открывающиеся сонные глаза. Милые морщинки, тонкими линиями прорезающие лицо от того, что она щурится от яркого утреннего солнца.
Так хотелось видеть, как она просыпается. Как потягивается и, недовольно бормоча что-то, снова зарывается под одеяло.
Малфой поправил галстук. Пора было идти. Возможно, это его единственный шанс узнать, где мать.

Незаметно вынырнуть из Хогвартса не было проблемой. Драко полжизни провёл в этих стенах и знал, какие из них прячут за собой тайные ходы.

Дорога до Хогсмида, которая преодолевалась за считанные минуты, когда он шёл по ней с друзьями, теперь казалась бесконечной. Несколько раз он останавливался, намереваясь повернуть обратно. Струсить. Спрятаться. Как он делал всегда.

Но на этот раз на кону было куда большее, чем его жизнь. Возможно, в одной из темниц первой базы сейчас томится Нарцисса.
Он представил исхудавшее тело матери на каменном полу. Увидел её, привязанную железными цепями. Её глаза, обычно светившиеся для него каким- то особым блеском, потухли.

Малфой старательно закачал головой, но пугающая мысль не хотела покидать его. Он поистине ненавидел отца в эту минуту.Да, Драко и сам был приверженцем чистоты крови.