— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Чон, увидев сидящего на полу у холодильника Чимина.
— Могу задать тебе тот же вопрос — отвечает Пак, прикрывая глаза и откидываясь на холодильник. — Я сижу. Не видишь?
— Я имею в виду... Что ты делаешь на вечеринке? — снова спрашивает.
— Меня пригласили, ровно как и тебя. Чонгук, если ты относишься ко мне по-ублюдски, это не значит, что все ко мне так относятся. — говорит юноша и слышит, как возле него рухнула весьма тяжелая туша. — Что ты делаешь?
— Говорю с тобой. — отвечает Чон и слышит тихий смешок.
Его взгляд проходит по телу рядом сидящего юноши, одетого в черные джинсы и такого же цвета топ, открывающий вид на бледный пресс.
— Вижу, твои синяки зажили..
— Хочешь снова меня избить? — усмехается Чимин. — Валяй. Я привык. Это не так больно как...
Он резко замолчал.
— Как что? — Гук рассматривает чужое лицо и встречается с карими глазами, смотрящими на него с такой неизмеримой печалью, от которой сердце содрогается. Такой глубокой печали он не видел никогда.
— Забей... — Пак снова прикрывает глаза и уходит в свои мысли.
— Я не пидор... — тихо сказал Чон, на что получил такое же тихое "мгм". — Я не гей.
— Я знаю.. — шепчет в ответ Чимин и вздыхает, потому что не понимает, зачем это ему говорят. И так тошно.
— Я однолюб. — произносится тихо, но чётко.
— К чему ты...
Он не успевает договорить.
Он не успевает понять.
Он чувствует мягкость чужих губ... Что?
Чонгук целует трепетно, неумело и отчаянно. Его губы мягкие и влажные, отдают металлическим привкусом крови из маленьких ранок от частого покусывания.
Чимин отвечает неуверенно, нежно и аккуратно. Его губы пухлые и сладкие, на вкус как виноградные конфеты с лёгкой кислинкой.
"Если это сон, я не хочу просыпаться"
Пак пересаживается на колени Чона и обвивает руками его шею. Он чувствует, как чужие руки скользят вниз по спине и нехотя останавливаются на талии, нежно оглаживать бока.
Гук прикусывает пухлую губу Чимина и слышит, как тот мычит в поцелуй, который постепенно уже перестаёт быть нежным и становится более глубоким, грубым, требовательным и страстным.
Температура тел повышается, воздух между ними накаляется, становится жарко и душно, дышать тяжело. Но эти двое продолжают остервенело целоваться, будто никого больше нет и ничего им больше не надо.
Чимин опускает руки младшего ниже. Они ложатся на упругие ягодицы и рефлекторно сжимают мягкие полушария.
Пак стонет в поцелуй.
Чон чувствует... Он не понимает, что он чувствует, но ему однозначно понравился звук, который только что издал старший. Тело отозвалось на него приятным потягиваем внизу живота, которое только усиливалось.
В следующую минуту Чонгук почувствовал как его член крепко сжимают вместе с чем-то таким же твердым и таким же горячим.
Его ладонь легла поверх ладони Чимина, помогая ему надрачивать два до предела возбужденных органа.
Волна дикого удовольствия накрывает парней почти сразу. Эйфория отключает сознание, но Чонгук отчетливо запомнил стоны, вышедшие из уст Чимина, прежде чем он растворился в наслаждении.
— Что... это было?... — хрипло произносит Чонгук сквозь сбитое дыхание.
— Это вполне можно назвать сексом... — отвечает Чимин, постепенно приходя в себя. — Ты только что кончил, малыш...
Впервые Чонгук ощутил удовольствие от этого слащавого прозвища.
