Драбблы

Влюблённый д'Артаньян и три свахи

— Шарль, скажи нам на милость... Какого чёрта?! Нет, не то, чтобы мы осуждали, но ты вроде по девушкам был! — Арамис размахивал руками в недоумении. Вот чего-чего, но такого он не ожидал от друга, с которым они знакомы больше двадцати лет. В конце концов, Рэне думал, что д'Артаньяна друзья знают вдоль и поперёк. Но нет...
— Друг мой, спокойно. — Атос сжал плечо Арамиса в попытке успокоить.
— Наш дражайший аббат прав. Не то, что я осуждаю, да и не имею права что-либо о друге нелестного высказывать, но почему мы узнали об этом только сегодня? — Портос в своей манере выпучил глаза.
Пока друзья возмущались, недоумевали и пытались принять, что д'Артаньян влюбился в своего, по сути, врага, сам капитан королевских мушкетёров смотрел в полупустую кружку с вином и был мыслями далеко отсюда. Признание товарищам в своём "содомистском грехе" случилось слишком внезапно. Так д'Артаньян явно не рассчитывал поделиться с ними об этом.
Они выпивали в храме Арамиса, обсуждая последние новости из жизни и просто проводя время за приятной беседой, а д'Артаньян – от развязавшего рот алкоголя – обмолвился о том, что совершенно не знает, как признаться в любви Де Жюссаку.
— Так! — громкий удар кружкой об стол от вечно спокойного Арамиса вывел из мыслей. — Надо что-то решать, а не смотреть, как наш дорогой д'Артаньян убивается!
— Неужто свахой решили сделаться, а, Арамис? — шутливо подмигнул Портос. — Что за порывы под зрелость лет?
— Прекратите, друг мой. — прервал Атос барона Дю Валлона. — Арамис, что Вы предлагаете?
— А что тут предлагать ещё можно? Естественно, мы поможем д'Артаньяну признаться. И желательно без плачевных последствий для нашего горячо любимого капитана королевских мушкетёров. (Особенно в лице Мадлен).
— Да что Мадлен? Она с мужем уехала.
— Так она замужем? Плохо на Вас Арамис влияет, уже вторая дама с мужем охмурена. А может, не вторая и мы что-то не знаем? — усмехнулся Портос. Однако разрядить обстановку не вышло. д'Артаньян был бледен как смерть. Он совершенно не слышал друзей. Шарль знал, что Де Жюссак ему откажет. Знал, что даже смотреть не захочет после такого признания. Лучше уж держать чувства при себе и...
— ...и Вы ему признаетесь.
— Что?
— И как всегда: Вы меня не слушаете.
— А что Вас, Арамис, слушать? В последнее время ничего, кроме придирок, не дождусь.
— Если они Вас так задевают – давно надо было сказать об этом.
— А толку?
— Тяжёлый случай... — вздохнул Арамис. — Шарль, — начал он тихо и доверительно. — ты мой друг, один из самых близких людей. Я хочу помочь. Сам ведь знаешь, что ни один из нас не стал бы намеренно тебя оскорблять или высмеивать. Может, у нас и не особо тёплые отношения, однако это не значит, что я дам тебе убиваться из-за любви к этому гвардейцу.
— И что вы все предлагаете? — сдался д'Артаньян.
— В общем, Вам нужно будет просто подойти к нему и завязать диалог во время того, как...

***

Де Жюссак направлялся к своему посту, когда его нагнал д'Артаньян.
— Добрый вечер, сударь.
— Сейчас полдень, капитан. — улыбнулся Франсуа. Хотелось в привычной манере бросить старому врагу: «Вы ещё живы?!», но оба промолчали. Сейчас, в это время, когда они служат одному человеку, в их бессмысленном ребячестве не было смысла. д'Артаньян нервничал, это было видно, однако де Жюссак не мог понять причину его стресса.
— Точно, полдень... — отвёл взгляд Шарль.
— д'Артаньян, что-то случилось?

Кажется, этот вопрос поставил капитана королевских мушкетёров в тупик.
— Нет, Вам показалось, всё в порядке. — ответил спустя время он.
— Я так не думаю. — Де Жюссак заглянул в глаза д'Артаньяну. Возможно, это странно, но он чертовски волновался за этого мужчину. Франсуа давно смирился со своей неправильной и обречённой любовью, отчего никогда не предпринимал попыток признаться. Сейчас он просто хотел знать: что случилось у д'Артаньяна? Может ли Де Жюссак как-то помочь?
— Вы будете не рады услышать правду. — грустно усмехнулся Шарль.
— А если всё же Вы ошибаетесь?
— Тогда я стану самым счастливым человеком на свете.

Де Жюссак вгляделся в прекрасные тёмные глаза.
— Я надеюсь, что у меня получится Вас осчастливить.

д'Артаньян прекратил шаг – из-за чего Франсуа тоже пришлось остановиться, – и медленно, будто произнося свои последние слова на эшафоте, сказал:
— Я люблю Вас, Франсуа Де Жюссак д'амблевиль¹.

Повисла тишина, прерываемая лишь ветром и беспокойным биением влюблённых сердец. Де Жюссак встал напротив д'Артаньяна, беря в свои руки ладони Шарля и сжимая их. Нежная, наполненная счастьем улыбка медленно перетекла в нежный поцелуй.
Кажется, сегодня Де Жюссаку придётся опоздать на пост.

А вот Шарлю повезло чуть больше и выговора он не получит, ведь у него отпуск.

Один за всех и все за одного. И в делах любовных тоже. Да, д'Артаньян опеределённо должен друзьям по бутылочке бургундского.