Уроки Ницше

8. Навстречу мраку

«Всякая истина проста. Разве это не двойная ложь?» 

— Фридрих Ницше

Она помнила, что все было примерно так: 

 Как только они появились, туманные линии размытых фигур обрели ясные очертания. Было темно, и до их ушей доносился звук чернеющих морских волн, бившихся о скалы обрыва на берегу. Низко над землей висел туман, скрывая тусклый свет, что дурным предзнаменованием исходил от крепости вдали.

Кто-то узнал. Она не сказала им, куда они идут, но теперь они поняли.

— Нет... твою мать, — выдохнул знакомый мужской голос, и Гермиона увидела, как бледная рука потянулась к порталу, через который они пришли. Но она уже наложила соответствующее заклинание, запечатывая его.

 Он узнал, не так ли?

Она окинула Малфоя тяжелым взглядом. Я тебя предупреждала. Он отдернул руку.

У них был панический вид; лица белыми пятнами выделялись среди окутавшей их темноты. Гермиона заговорила тихим, спокойным голосом:

— Я привела вас сюда, чтобы вы поняли. В наказании нет ничего чарующего — нет никакого яркого света прощения, потому что вы сделали то, что посчитали правильным. Есть лишь одиночество, безумие и, однажды, смерть. Это Азкабан, и вы сами видите, что здесь нет ничего кроме холода.

Они все сделали коллективный шаг назад — это был единственный жест ужаса, что отразился на их лицах. Многие потянули руки к порталу — и обнаружили, что он не работает. Даже Вульпа выглядела испуганной, и взгляд ее темных глаз невольно метнулся к осыпавшемуся сооружению на холме. Гермиона задалась вопросом, что Вульпа ощущала, зная, что Беллатриса и Рудольфус выжили здесь. Прошедшее время этой мысли напомнило ей, что после войны родители Вульпы были казнены — Гермиона категорически возразила бы против этой варварской практики, будь на месте четы Лестрейндж кто-нибудь другой.

Малфой стоял прямо, и на лице его было непроницаемое выражение. С его отцом так не поступили.

 — Я не пойду. Ты меня не заставишь, — прошептал Монтегю, широко распахнув глаза. — Плевать я хотел, зачем тебе это, Грейнджер, но я туда не пойду.

Гермиона обратила на него печальный взгляд, но еще до этого решила не подталкивать их. Они должны были сделать это по собственной воле, и если кто-то решил не идти, им не придется — пока.