Перемены жизни...

Ключи без замков

Хофферсон теряет счет времени, от момента услышанного, Сайлас видит это, возможно, даже жалеет, что рассказал, но молчать тоже не мог. Девушка смотрит на воткнутый в деревянную поверхность нож и представить боится, каким именно образом, её отец оставил шрам маленькому ребенку.

— Как? — прохрипела девушка, поднимая глаза на мужчину, а по щекам снова срываются слезы. Страшно слушать следующие слова, страшно думать, кем вообще являлся её отец всю жизнь, с каким таким монстром столько лет она жила под одной крышей.

Сайлас молчит и смотрит, до деталей вспоминает ту ночь и язык не поворачивается рассказать всё. Он словно трезвеет от эмоций и понимает, что наговорил так много лишнего. Так много всего. Пути назад нет.

— Каким именно образом ты имеешь отношение к семье Иккинга и к нему самому? — словно не своим голосом спрашивает младшая, абсолютно не желая слышать, не желает находится тут и вообще знать что Сайлас — это её отец. Хочет стереть память и просто лежать дома в кровати, ни о чем не заботится.

— Я работал на людей. На больших и важных людей, помимо основного моего заработка, я так же неофициально был и тем, кто охотится за должниками. — Сайлас завел руки за спину и смотрел прямиком на дочь, что обхватила собственные плечи, содрогаясь от внутренней истерики. — Отец Иккинга занял большую сумму у моего, на тот момент, шефа, который больше всего не терпел должников. Сума которую он занял сильно возросла и значила почти восемьдесят тысяч долларов. — Джаред немного прошелся вдоль стола и чуть повернулся к младшей, — Это сейчас он успешный и его фирма довольно известна в стране, но тогда он был обычной офисной крысой с какими-то там мечтами и глупым неумением оценивать свои возможности, — Астрид так боялась его следующих слов, его следующего рассказа, что ноги дрожали, а сердце вообще не билось, тоже замерло от предстоящего. — Стоик должен был вернуть деньги вовремя, но он подумал, что ему удастся скрыться. — Полковник молчит, чувствует как во рту пересохло. — Он ошибся и дорого поплатился. — Хофферсон боялась представить ребенка на руках у Сайласа, который ничего не понимал и был вовлечен во взрослые глупости. Джаред видит — дочь не готова что либо ответить, ему казалось, что еще немного и она в прах превратится. — В одну ночь я пробрался к ним в дом, когда они пили чай, где-то в глубине уютной кухни, а их единственный сын мирно спал у себя в кроватке. — Астрид не выдерживает, ненавидя свою яркую фантазию и все возможные детали, которые всплывают при каждом его слове. — Я не планировал убивать ребенка, ни в коем случае, — он снова смотрит на единственного родного человека рядом, — потому что сам был отцом в тот момент.