По пьяным крикам мачехи из прихожей стало ясно, что она вернулась домой. В спальне было темно, но даже так Гензель поймал испуганный взгляд сестры. Её глаза блестели и отбрасывали блики от навернувшихся слез. Они спали в одной постели, и брат крепко сжал её ладонь.
- Всё будет хорошо, - обещает он.
Гензель обещал ей это уже множество раз, но ни разу так и не смог сдержать обещание. В прошлый раз мачеха хотела послать Гретель за дозой в Нижний город, но отец ей этого не позволил. Она бы не смогла вернуться оттуда живой. Там бы её изнасиловали, убили или ещё хуже - продали в Дом Кукольника. Он держал популярное заведение в Нижнем городе, которое пользовалось спросом у убийц и разбойников. Ходили слухи, что девушки, которые там работают, теряют рассудок. Кукольник стирает им память до тех пор, пока они не становятся послушными марионетками, которыми он мог бы управлять.
Мачеха тысячу раз ссылалась на то, чтобы отец продал Гретель:
- Посмотри на её смазливую мордашку. И она не такая худющая, как мальчишка. У того одни кожа да кости! А она вон какая красавица, за неё Кукольник заплатит очень хорошо!
Порой Гензелю казалось, что отец скоро даст слабину. Глядя на его изможденное и измученное голодом лицо, на ввалившиеся щеки и слезливые мокрые глаза, мальчик понимал - скоро не останется в нём того доброго и любящего отца, каким он был до смерти мамы.
- Долги, долги, долги! - твердила мачеха из прихожей. Гензель следил за ними сквозь мелкую щель в стене. - нам скоро станет нечего жрать, если так и дальше пойдёт. Я встретила внизу хозяйку квартиры. Эта тварь сказала, что вышвырнет нас на улицу, если мы не заплатим за этот и прошлый месяц.
Отец сидел в своём кресле и отмалчивался, не зная что сказать. Он и сам понимал, что будет, если они окажутся на улице.
- Недавно разговорилась с Анной, ткачихой. У неё дочка ещё есть, тоже красивая, как наша Гретель. Ну ты знаешь их, они живут на соседней улице.
- Я не хочу об этом говорить, Маргарет, - сквозь зубы процедил отец.
- Нет, ты послушай. Она пошла к людям Кукольника. Отвела туда свою девчонку. Они её долго разглядывали. Потом заплатили. Отвалили кучу денег, как сказала Анна. Теперь они смогут месяц жить, не голодая.
- Мы не продадим мою дочь! - отрезал отец.
- Тогда мы сдохнем от голода! - снова закричала мачеха, - Да и у Кукольника она дольше протянет. А нам не придётся покупать ей жратву, тратить на неё деньги. С мальчишки хоть какой-то толк есть, он работает. А она нахлебница, лишний рот, ты это понимаешь? И лекарства... Эти сраные лекарства стоят, как почка... У нас нет возможности обеспечить её, ты понимаешь это?
Отец молчал. Гензель сжал руку Гретель ещё сильнее. Не отпущу... Не отдам... Не позволю...
- Всё будет хорошо, - обещает он, и сам понимает, что врет...
"Скорей бы она сдохла от своих уколов",- подумала Гретель, тут же испугавшись и поразившись своим мыслям.
- Нужно попытаться поспать, - сказал Гензель, - они скоро заткнуться, сама знаешь. Маргарет поорет и перестанет.
- Ладно.
Гретель перевернулась на другой бок. Они спали в верхней одежде, ведь в доме было ужасно холодно. Гретель заснула, видя в своих снах кошмары. Долгие, тягучие и глубокие, как трясина, что затягивает тебя. Ей снились руки в крови, сжимающие нож.
Мысли же мальчика, не менее темные и склизкие, чем кошмары сестры, крутились вокруг пистолета, который он хранил в "безопасном месте" - в стене за тумбой. Он думал, придется ли им воспользоваться, если мачеха или отец все же решаться на что-то похуже...
