ivy | dark mafia romance

2

"the only flaw, you're flawless
but i just can't wait for love to destroy us"

***

Его голос, произносящий это предложение, эхом отзывалось в голове Никколозы. Он будто стучал по ее голове, заставляя и сердце чуть ли не выпрыгнуть из тела.

"Могу ли я надеется на то, что вы, дорогая невестка, удостоите меня честью в танце с вами?"

Данте ждал ответа. Но она почему-то не могла и слова сказать. Поэтому сразу посмотрела на Альберто, спрашивая разрешения. В глубине души она знала, что готова умолять его - лишь бы он не давал разрешения на танец.

Но, к ее сожалению, Альберто коротко кивнул. Ей хотелось, но лишь на мгновение, упасть на колени и молить, чтобы он запретил ей это. Но она бы не стала этого делать, она никогда бы не стала так позориться.

Никколоза почувствовала как Данте встал со своего места. Ей пришлось повернуться к нему лицом и принять его протянутую руку. Его рука была холодной и жесткой. Она заметила несколько шрамов на его ладонях, они доходили до запястий. Проглотив вопрос, о том, как и где он получил эти шрамы, она последовала за Данте на танцпол.

Его рука легла на ее талию, вызвав очередную волну мурашек. Она, в свою очередь, положила руку ему на плечо, немного сжав его. На это Данте лишь хмыкнул. Его карие глаза смотрели в ее зеленые. Он будто знал о ней все, хотя знакомы они от силы несколько часов.

— Зачем вы это делаете? — спросила она напрямую.

Он вскинул брови, ухмыляясь. Казалось, он не понял смысла ее вопроса. Не понял, почему она его задала и что имела ввиду.

— Делаю что, невестка?

Она зажмурилась от гнева. Переведя дыхание, она открыла глаза. Тогда Данте показалось, что он смотрел в самые красивые зелёные глаза на свете.

— Вы могли бы рассказать моему мужу там, что мы с вами уже виделись. Почему вы не упомянули об этом?

— А, так вот оно что,— на его лице появилось фальшивое понимание. — Я решил, что это пустая трата времени. Моего дядю это не сильно расстроит, не волнуйся.

Она решила молчать во время танца, потому что не знала переживет ли, если ответит ему.

До конца танца она не произнесла и слова, как и он. Данте смотрел на нее, смотрел непрерывно, изучая ее.

И в такой же тишине они прошли обратно за столик, за который уже сели Иньяцио с Лючией. Никколоза с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, когда Лючия демонстративно отвела взгляд от нее.

«Что я тебе сделала?» - пронеслось в голове Никколозы.

Она села рядом со своим мужем. Никколоза не вникала в подробности разговора дона своими сыновьями. Смотреть за тем, как Данте сидит за соседним столиком в обществе мужчины и женщины было делом более интересным. Но она не могла объяснить себе, почему же ей было так интересно наблюдать за этим мужчиной.

Она хотела узнать, кто эти мужчина с женщиной, сидящие рядом с Данте. Она хотела узнать, дорога ли эта женщина ему. Если да, то почему? Кем она являлась ему? В глубине ее сердца начало образовываться странное чувство, которое застилало ее глаза красным цветом, и твердила мозгу: Кто она? Кто она? Кто она?

Никколоза пыталась не обращать на это внимания. Ей не нравилось, что человек, которого она встретила только сегодня, которые ей совсем не понравился, занимает такое огромное место в ее мыслях. Она хотела, чтобы Данте исчез — мозг твердил ей, что так будет лучше. Но почему-то сердце не хотело этого. Никколоза думала, что она хочет, чтобы он возненавидел ее также, как и она его при их знакомстве. Но почему она хотела этого?

Так она не заметила как прошел час. Альберто резко встал, заставляя ее вздрогнуть и посмотреть на него.

Никколоза сразу поняла, что последует за этим. То, чего она боялась с самой помолвки. То, чего хотят многие девушки. Но ведь все хотят этого, если брак по любви. А брак дона и его молодой жены далек от любви.

Брачная ночь для итальянцев также важна, как и вся церемония бракосочетания. Бабушки и более взрослые женщины сильно ценили этот момент свадьбы. Но Никколоза не могла понять, что может быть хорошего в том, что муж буквально изнасилует жену. Но потом она думала, может, этим женщинам бывает хорошо, смотря на то, как молодые девушки страдают. Так, как страдали и они когда-то.

Альберто грубо схватил ее за локоть, но никто ничего не сказал. Никто бы не посмел. Когда она была на ногах, Альберто, также держа ее за локоть, повел ее к выходу из зала. Ноги волокли ее за ним, в то время как ее глаза застилала пелена. Хоть и к выходу из помещения ее глаза видели все смутно, от нее не укрылся взгляд карих глаз мужчины, которого она невзлюбила с самого первого момента.

И почему-то Никколозе стало стыдно за то, что Данте видит ее такой слабой. Ей хотелось быть сильной перед ним, но причину этому она не могла сказать.