У Любви Свои Законы

Глава 6

Спустя двенадцать лет Ли Дженни Девлин вернулась в Прескот, штат Луизиана.

Из Батон-Руж она выехала, движимая во многом любопытством, отказываясь признаваться себе в истинных причинах своего возвращения. Дорога не вызывала в ее душе никаких воспоминаний, ибо в те времена, когда они жили в Пресноте, Дженни редко выезжала за пределы маленького городка.
Но когда она проехала дорожный знак, за которым уже начинался Прескот, когда появились первые дома, улицы, когда сосновые леса уступили место бензоколонкам и магазинам, она почувствовала, как начинает волноваться. Волнение еще больше усилилось, когда впереди показались главная городская площадь и красное кирпичное здание городской администрации. Именно таким оно запечатлелось в ее памяти. На площади по-прежнему было много припаркованных машин, скамейки в сквере по-прежнему стояли напротив одна другой. В летнее время на них собирались старики, укрываясь от зноя в густой тени громадных дубов.
Впрочем, кое-какие изменения бросились в глаза. Некоторые здание обновили, кое-какие старые постройки снесли. В углах площади теперь красовались клумбы, разбитые, конечно же, деятельными членами местного женского клуба. Анютины глазки приветливо улыбались прохожим.
Но в основном все осталось прежним. А незначительные перемены лишь подчеркивали то, что было здесь двенадцать лет назад. От полноты нахлынувших чувств Дженни стало трудно дышать, в руках началась мелкая дрожь. Невыразимое ощущение тепла окутало ее.
“Вот я и дома”.
Осознание это пришло к ней настолько неожиданно и резко, что она даже вынуждена была остановить машину, въехав на стоянку перед зданием городской администрации. Сердце бешено колотилось в груди, Дженни старалась восстановить сбившееся дыхание. Она не предполагала, что вид города детства так отзовется в ее душе, не ожидала, что так живо дадут знать о себе корни, которые она обрезала двенадцать лет назад. Это было для нее настоящим потрясением. И притом радостным потрясением. Она приехала сюда из чистого любопытства, желая узнать, что случилось после того, как Девлинов насильно вышвырнули из города и из округа, но всколыхнувшее ее до глубины души ощущение возвращения домой отодвинуло любопытство на второй план.
Дженни попыталась отделаться от наваждения. “Этот город не может быть моим домом. Даже когда я жила здесь, я никогда не чувствовала себя дома. Нас всех здесь только до поры до времени терпели. Стоило мне войти в магазин, все равно в какой, как продавцы начинали следить за каждым моим движением, ибо всем в городе было известно, что Девлины, не задумываясь, стащут все, что плохо лежит. Ничего себе дом!”
Но эти внутренние попытки отрицать очевидное не дали результатов. Инстинкт и сердце подсказывали ей, что она вернулась домой. Здесь были совершенно неповторимые, волшебные запахи, которых больше нигде на земле не встретишь. Богатые, красочные запахи, которые отпечатались в ее памяти еще с рождения. Каждой клеточкой своего организма она ощущала: вот моя родина, вот мой дом. Она родилась здесь, выросла. Воспоминания о Прескоте в большинстве своем были горькими, но, тем не менее, они нашли отклик в ее душе, о возможности которого еще вчера она даже не подозревала. Нахлынувшие на нее чувства были непрошеными — она не звала их, не хотела испытывать. Ей хотелось только утолить свое любопытство, чтобы раз и навсегда разобраться со своим прошлым, забыть о нем и начать строить новую жизнь.
Нелегко далось ей возвращение домой. Слова Ким Тэхена до сих пор раздавались у нее в ушах, как будто он произнес их только вчера, а не двенадцать лет назад. Порой она могла несколько дней кряду не думать, не вспоминать о нем, но боль всегда жила в ней, затаившись в самых дальних тайниках души. Эта боль была постоянным спутником Фэйт все эти годы. Возвращение в Прескот вызвало к жизни воспоминания; она снова услышала его голос: “Ты — дрянь!”
Дженни глубоко, прерывисто вздохнула, впустив в легкие свежий зеленый аромат, неразрывно связанный с воспоминаниями из детства. Взяв себя в руки и более или менее успокоившись, она еще раз окинула взглядом городскую площадь, словно привыкая к тем местам, которые когда-то знала, как свои пять пальцев.
Кое-какие деловые здания за эти годы заметно принарядились. Фасад хозяйственного магазина теперь был облицован кедром и камнем. Ступеньки крыльца вели к массивным двустворчатым дверям. На том месте, где раньше была маслобойня, сейчас стоял “Макдональдс”. Выделялось здание нового банка. Дженни готова была поклясться, что он принадлежал Кимам.
Прохожие с любопытством косились в ее сторону. В маленьком городке новый человек всегда привлекает к себе внимание. Но никто не узнал ее. Еще бы! Она и не ждала этого. За двенадцать лет она из девочки превратилась в женщину. Из совершенно беспомощного и беззащитного существа — в уверенного в себе делового человека. Переступила черту между нищетой и процветанием. В своем сшитом на заказ деловом костюме кремового цвета и сложной прической темно-каштановых волос, в темных солнцезащитных очках она ничем не напоминала Рини Девлин.
“Какая ирония судьбы, — подумала Дженни, вспомнив о матери. — Ее можно было обвинять во всех грехах, но никак не в том, что нас вышвырнули тогда из города”.
Рини Девлин на самом деле никуда не сбегала вместе с Ким Туаном.
Во многом именно желание узнать, куда тогда подавался Туан, привело Дженни после стольких лет в Прескот. Может, он подцепил в ту ночь новую женщину и объявился дома через день-два, ужаснувшись тому шуму, который был из-за него поднят? Или устроил себе небольшой запой? Или играл в покер? Дженни очень хотелось узнать, хотелось посмотреть ему в глаза и сказать, во что им всем обошлась его безответственность.
Невидящим взглядом она смотрела на здание городской администрации, отдавшись нахлынувшим на нее воспоминаниям. Та страшная ночь положила конец существованию их семьи. Будучи вышвырнутыми из собственного дома, они приехали в Батон-Руж и заночевали в своих машинах. Эмос спал один в своем грузовичке, Расс и Ники в своем пикапчике, а Суа в своей старой развалюхе. Потеснившись, она дала место и Дженни с Дюоном, который заснул у сестры на коленях.
Мысленно оглядываясь назад, она вспоминала те дни со стыдом и ужасом. Некоторые сцены настолько крепко засели у нее в памяти, что и сейчас вставали, как живые. Ослепляющий свет фар патрульных машин. Мгновение почти суеверного ужаса, когда она почувствовала, как кто-то вытаскивает ее из постели среди ночи. Потом ее вышвырнули из дома, и она упала лицом в грязь во дворе. Истеричный плач Дюона. Порой ей даже казалось, что она до сих пор физически чувствует, как малыш цепляется за нее своими ручонками, мешается под ногами. Но самое яркое воспоминание было о неподвижном взгляде, которым Тэхен уставился на нее. Это был парализующий взгляд. Взгляд, исполненный презрения.
Она помнила, как отчаянно пыталась спасти их жалкие пожитки. Как они потом долго, будто целую вечность, ехали по ночной дороге, ведущей из Прескота. Тогда каждая минута, казалось, растянулась на часы. Насколько Дженни помнила, она в первый раз заснула только в Батон-Руж, а до этого сидела неподвижно в машине и глазами, обожженными горькими слезами, смотрела в черную пустоту, прижимая к себе теплое тельце свернувшегося калачиком у нее на коленях Дюон.
Вскоре после рассвета полицейский прогнал их с городской стоянки, на которой они провели ночь, и маленький убогий караван продолжил свой путь. Следующая остановка была только в Бомонте, штат Техас. Эмос снял комнату в мотеле в самой занюханной части города, и они все вшестером въехали в нее. По крайней мере, у них вновь появилась крыша над головой.
Спустя неделю, проснувшись утром, они обнаружили, что Эмоса нет. Он покинул их так же, как и Рини. Но в отличие от нее он захватил свои вещи. Расс и Ники утешились лишь тем, что на последние монеты купили пива и как следует напились. Вскоре после этого исчез и Расс.
Ники пытался что-то сделать. Надо отдать ему должное: он пытался. В восемнадцать лет на паренька свалилась ответственность за двух младших сестер и младшего больного брата. Он брался за любую работу. Суа тоже помогала, подрабатывая официанткой в местных забегаловках, но денег все равно не хватало. Вскоре к ним нагрянули социальные работники и на Суа, Дженни и Дюона оформили государственную опеку. Ники слабо пытался что-то возражать, но Дженни видела, что у него как гора с плеч свалилась. Больше она его не видела.
Усыновление не было для них выходом. Суа и Дженни были уже взрослые, а Дюона брать к себе никто не хотел. Надежда была на то, что они все трое окажутся в одном воспитательном доме, где Дженни смогла бы по-прежнему заботиться о Дюоне. Надежды оправдались лишь наполовину. Суа забрали в один дом, а Дженни и Дюон — в другой. Вся забота о младшем брате легла на ее худенькие плечи, но Фэйт было не привыкать. Она возилась с ним с самого дня его рождения, так что это не было ей в тягость. Таково было условие, на котором они могли остаться вместе, и Дженни не жаловалась.
Суа поменяла несколько воспитательных домов, ни в одном не задерживаясь надолго. Дженни же считала, что ей здорово повезло. У Грэшэмов не так много чего было, но они готовы были делиться всем со своими воспитанниками. Впервые в жизни Дженни увидела, как живут нормальные люди, и стала впитывать этот новый незнакомый доселе образ жизни, как губка. Ей было невыразимо приятно приходить из школы в чистый дом и вдыхать ароматы готовящегося ужина. Одевалась она недорого, но всегда аккуратно и модно, насколько это могли себе позволить Грэшэмы на те деньги, которые государство выделяло на ее воспитание. В школе никто больше не называл ее “дрянью Девлин”. Она узнала, каково это — жить в доме, где взрослые любят и уважают друг друга.
Дюон стал у Грэшэмов любимцем. Они его всячески баловали, накупили ему игрушек. Увы, очень скоро состояние его здоровья резко ухудшилось. Дженни оставалось только радоваться тому, что последние дни его жизни прошли достойно. Какое-то время он был просто счастлив. Особенно на Рождество, которое было первым в их жизни Рождеством без мамы… Он сидел часами на одном месте и зачарованно смотрел на искрящуюся огнями новогоднюю елку. Играть он уже почти не мог — быстро уставал. Он умер в январе. Тихо отошел во сне. Дженни чувствовала, что развязка близка, и последние ночи дежурила около его кроватки. Однажды что-то, возможно, перемена в его дыхании, заставило ее проснуться. Она взяла в свои руки его маленькую пухлую ручонку и уже не выпускала ее. Дыхание его становилось все более редким и поверхностным. Наконец оно исчезло совсем. Она держала его руку до тех пор, пока она не окоченела, и только после этого разбудила Грэшэмов.
Она провела с этими добрыми людьми почти четыре года. Суа к тому времени окончила школу и, сразу же выскочив замуж, уехала навстречу манящим ярким огням в Хьюстон. Дженни осталась совершенно одна, всех ее родственников судьба разметала в разные стороны. Тогда она все внимание сосредоточила на учебе. Мальчишки приставали к ней, наперебой назначая свидания, но у нее не было на это времени. К тому же она еще не пришла в себя от душевных травм, вызванных страшными переменами в ее жизни, и не была расположена к беззаботному школьному флирту. Грэшэмы научили ее ценить стабильность и нормальное течение в жизни. И для себя Дженни хотела того же. Она решила возродить свою жизнь из пепла и руин. Стала много заниматься. Успех не заставил себя ждать: она добилась права произнести речь на выпускном вечере и получила стипендию в небольшом колледже. Расставаться с Грэшэмами было нелегко, но государство больше не давало на нее денег, и ей пришлось жить одной. Она работала в двух местах и училась. Было трудно, но Дженни не жаловалась. Всю свою жизнь ей приходилось много работать.
В колледже она влюбилась в студента-выпускника Ли Чонсока. Они встречались полгода, а через неделю после своего выпуска Дженни вышла за него замуж. Первое время у нее кружилась голова от счастья. Она была уверена, что все ее мечты воплотились в жизнь. Но рай длился недолго. К тому времени Дженни уже нарисовала перед своим мысленным взором картину своей жизни. У них будет маленькая, уютная квартирка, и они станут откладывать деньги на будущее. Другими словами, на детей, на хороший дом и две машины. Не вышло. Несмотря на то, что работа, на которую устроился Чонсок, требовала ответственного к себе подхода, он продолжал жить беззаботной жизнью студента. И это стоило ему жизни. Однажды ночью, возвращаясь из бара, он не справился с управлением, и его машина вылетела с моста. В этой автокатастрофе был виноват он один, а во время вскрытия обнаружилось, что количество алкоголя у него в крови больше чем вдвое превышало допустимую для водителей норму.
В двадцать два Дженни вновь осталась одна. Относив по мужу траур, она принялась заново отстраивать свою жизнь. Дженни окончила колледж по специальности “деловое управление”и получила страховку за Чонсока. Переехала в Даллас и стала работать в небольшом туристическом агентстве. Спустя два года она стала там хозяйкой. Агентство уже открыло свой филиал в Хьюстоне. Через некоторое время Дженни, пойдя на риск, вложила деньги в открытие второго отделения. На этот раз в Новом Орлеане. К счастью, риск полностью оправдался и ее бизнес стал процветать.
Она добилась для себя финансовой стабильности и все радужные ожидания, связанные с этим понятием, полностью оправдались, но вместе с тем Дженни чувствовала, что жизнь ее пуста. У нее были деньги, но сердце ее было не занято. Ей и не хотелось больше связываться с мужчинами. За всю свою жизнь она осмелилась полюбить лишь двоих — Ким Тэхена и Ли Чонсока. И в обоих случаях в итоге поняла, что любить опасно.
Но Дженни знала, что у нее еще есть где-то семья, родные. И ей хотелось разыскать их. Она смутно помнила о том, что ее бабушка со стороны матери жила где-то в Шривпорте. Дженни видела ее в своей жизни лишь однажды. В свое время техасские социальные службы пытались выйти на ее след, но безуспешно. У них было много работы и мало штатных работников, поэтому поиски носили чисто формальный характер и вскоре прекратились. У Дженни же, когда она приобрела самостоятельность и прочно встала на ноги, появилось достаточно свободного времени. Кроме того, ею двигало огромное желание разыскать родню. И она засела за телефон. К счастью, в Шривпорте и его окрестностях проживало не так уж много людей с фамилией Армстед. Наконец ей удалось связаться с двоюродным братом своей бабушки, который сообщил ей, что Джанет Армстед переехала в Джексон, штат Миссисипи, лет десять-двенадцать назад, вскоре после того, как у нее вновь объявилась старшая дочь.
Дженни была потрясена этим известием. Ведь именно ее мать, Рини, была старшей дочерью бабушки Джанет. Но Рини сбежала с Ким Туаном. Как вышло, что мама оказалась у бабушки? И что случилось с Туаном? Может быть, он до сих пор с ней? Или еще тогда вернулся к своей семье? Много лет прошло с той страшной ночи в Прескоте. Возможно, все эти годы Туан счастливо прожил со своей семьей. А семья Дженни была разрушена.
Связавшись со справочной службой, Дженни узнала телефонный номер бабушки и позвонила. Каково же было ее изумление, когда трубку на том конце провода сняла Рини! Несмотря на пропасть лет, которая пролегла между ними, Дженни сразу же узнала голос своей матери.
Она была ошеломлена и взволнована. Назвала себя. Поначалу разговор из-за владевшего Дженни смущения не клеился, но, наконец, она осмелилась спросить мать, что случилось тогда с Ким Туаном.
— Откуда мне знать? — каким-то усталым голосом отозвалась Рини. — Суа уже рассказывала мне эту дикую историю о том, что я якобы сбежала с ним. Ничего подобного. Просто мне надоело быть боксерской грушей для Эмоса и жить в грязи. А Ким Туан, похоже, не собирался ничего для меня делать. И я просто взяла да и уехала в Шривпорт. К матери. А здесь, в Джексоне, жила твоя тетя Вильма, поэтому примерно через месяц после моего возвращения мы переехали сюда. А что касается Туана, то я с ним не виделась.
Дженни трудно было сразу освоить такое количество новостей, мысли беспорядочно метались в голове. Значит, Суа раньше ее разыскала мать, но ни та, ни другая все это время не предпринимали никаких попыток связаться с ней, с Дженни. Рини могла забрать своих младших детей из воспитательных домов, но, похоже, положение, в котором они тогда оказались, ее вполне устраивало. Она даже не спросила о Дюоне.
С того времени Дженни стала занимать тайна исчезновения Ким Туана. Если он не сбежал с Рини, значит, видимо, просто отлучился куда-то на пару дней, а, вернувшись, с изумлением узнал о том, какой шум подняли вокруг него. Дженни была заинтригована и решила выяснить все до конца. В ту далекую ночь ее вышвырнули из дома, словно какой-то мусор. Душевная рана не зажила до сих пор. Все эти годы Дженни жила с болью в сердце. И теперь ей необходимо было знать, чем закончилась та история. Ей необходимо было поставить все точки над “i”в своем прошлом, чтобы спокойно забыть о нем и повернуться лицом к будущему.
И вот она приехала в Прескот, остановилась на городской площади перед зданием администрации и сидела здесь без движения уже долгое время, отдавшись нахлынувшим воспоминаниям и теряя время. Она понимала, что ей не составит большого труда выяснить, куда пропал тогда Ким Туан. Возможно, его отсутствие длилось всего лишь сутки-двое, но именно оно вызвало коренную ломку в жизни Дженни и ее родных.
Но сначала необходимо было найти, где переночевать. Сегодня утром она прилетела по делам в Батон-Руж, довольно быстро решила все вопросы, взяла напрокат машину и приехала в Прескот. Уже приближался вечер, и она чувствовала, что сильно вымоталась за день. Дженни знала, что выяснение вопроса с Ким Туаном не займет много времени, но трястись на обратной дороге в Батон-Руж сегодня уже не хотелось. Лучше, конечно, снять на ночь комнату в Прескоте.
Двенадцать лет назад в городе был мотель, но он уже в те времена влачил жалкое существование и, возможно, до сегодняшнего дня не дожил. Он располагался в восточной части города, на дороге, ведущей к шоссе 1 — 55.
Опустив стекло в дверце машины, Дженни обратилась к проходившей мимо женщине:
— Прошу прощения. В городе есть мотель?
Женщина подошла ближе к машине. Ей было за сорок, и лицо ее показалось Дженни смутно знакомым.
— Да, есть, — ответила она. — Доедете до угла и повернете направо. А дальше прямо где-то с полторы мили.
Судя по всему, это был тот же мотель. Дженни улыбнулась.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности. — Женщина тоже улыбнулась и ушла.
Дженни покинула стоянку на площади и влилась в неплотное дорожное движение. Прескот остался таким же спокойным, ленивым городком, каким он был и двенадцать лет назад. Уже через несколько минут она достигла цели. Это был совсем другой мотель, который, однако, стоял на месте прежнего. Жилой одноэтажный корпус был совсем новый, построенный года два назад, не раньше. И, похоже, дела у этого мотеля шли неплохо. Здание было выполнено в виде буквы “U”и окружало собой центральный дворик, в котором бил очаровательный фонтан и были устроены цветочные клумбы. Дженни нашла все очень милым.
За регистрационным столом сидел пожилой мужчина. На грудном кармашке у него висела карточка с именем Рубен. Взглянув на него, Фэйт почувствовала, как что-то зашевелилось в памяти. Точно. Рубен Оделл. Одна из его дочерей училась вместе с Дженни в школе, в одном классе. Взяв в руки ее кредитную карточку, он первым делом с любопытством посмотрел на имя. Там значилось “ Ли Дженни”. Судя по всему, оно ничего ему не сказало. Дженни — редкое имя, но он наверняка даже в те времена не знал, как ее зовут. Словом, не узнал.
— Я дам вам комнату № 12, — проговорил он, вынимая ключ из соответствующей ячейки. — Идите в конец двора. Подальше от дороги. Чтобы вас не раздражали проезжающие машины.
— Спасибо, — проговорила Дженни и сняла солнцезащитные очки, чтобы расписаться на чеке. Он тоже улыбнулся и как будто посмотрел на нее еще более дружелюбно.
Она оставила машину во дворе перед дверью в комнату № 12. Войдя в номер, она была приятно удивлена. Комната была просторнее тех, что обычно бывают в мотелях. Диванчик, кофейный столик у самых дверей. Огромная кровать. Одну стену целиком занимал шкаф. С одного конца его был телевизор, а с другого, ближе к ванной, письменный стол. Порадовало ее и отделение для одежды и туалетный столик с зеркалом, который был такой большой, что за ним могли спокойно причесаться двое людей, но сталкиваясь лбами. Она заглянула в ванную, ожидая увидеть в ней стандартное чугунное корыто, но вместо этого обнаружила довольно просторную душевую кабинку с отодвигающейся дверцей. Дженни никогда не мылась в ванне, поэтому и тут обрадовалась.
Словом, мотель произвел на нее хорошее впечатление.
Она вытащила из сумки туалетные принадлежности и смену белья, а затем принялась за составление плана действий. Она понимала, что если ей удастся сохранить инкогнито и если никто не узнает в ней одну из Девлинов, добиться цели, то есть получить информацию о Ким Туане, не составит труда. Конечно, с тех пор прошло много лет, но у маленьких городков, как правило, бывает хорошая память. А ведь Прескот к тому же полностью принадлежал Кимам. Весь, до последнего кирпичика.
Самый простой и безопасный способ — пойти в библиотеку и просмотреть старые газеты. О Кимах здесь писали постоянно, так что если Ги объявился вскоре после своего исчезновения и вернулся к семье и делам, Дженни не придется долго листать старые подшивки.
Глянув на часы, он поняла, что у нее в распоряжении остался один час. Насколько она помнила, маленькая городская библиотека закрывалась в шесть вечера, и вряд ли с тех пор что-то изменилось. В маленьких городках вообще редко меняется заведенный распорядок жизни.
Дженни была голодна, но сначала все-таки решила сделать главное дело. Еда подождет, а библиотекарь ждать не будет.
Удивительно, как странно устроена память у человека. Она никогда не останавливалась в мотеле в те времена, когда жила здесь, но в библиотеку бегала при первой же возможности. При этом местоположение мотеля она запомнила хорошо, а вот про библиотеку все забыла. Только достав из ящика шкафа телефонный справочник и прочитав адрес, она вспомнила. Захватив сумочку и ключи, она вышла из комнаты, села в машину и вновь отправилась в центр города. Раньше библиотека находилась прямо за почтой. Однако, приехав туда, Дженни, к своему разочарованию, увидела, что здание снесли.
Оглядевшись по сторонам, она облегченно вздохнула. Рядом с почтой стоял новый дом, на котором висела большая вывеска: “Городская библиотека”. Строители явно не соблазнились гладкими формами современной архитектуры и вместо этого возвели дом в “довоенном стиле”. Это было красивое двухэтажное здание из красного кирпича с четырьмя белыми колоннами по фасаду и ставнями на шестифутовых окнах. Перед библиотекой располагалась большая стоянка. Возможно, даже слишком большая для этого заведения. Когда Дженни подъехала к библиотеке, там стояло только три машины. Свою она поставила четвертой. Слева от двустворчатых дверей висела табличка. Глянув на нее, Дженни убедилась, что была права: библиотека работала с девяти до шести.
Библиотекарем оказалась маленькая пухленькая и чрезвычайно говорливая женщина, лицо которой не вызвало в Дженни никаких воспоминаний. Она подошла к ее столу и спросила, как бы ей просмотреть старые газеты.
— Очень просто, — ответила библиотекарь, выходя из-за своей конторки. — Газеты у нас вон там. Только они все в микрофильмах. Вам придется сесть за проектор. Вам нужны газеты за какой-то конкретный период? Я покажу вам, как пользоваться картотекой микрофильмов и проектором.
— Большое спасибо, — сказала Дженни. — Меня интересуют газеты примерно десятилетней давности. Может, чуть раньше.
— Нет проблем. Несколько лет назад, когда мы только въехали в новое здание, мистер Ким распорядился все перевести на микрофильмы. А то у нас была не библиотека, а какая-то антикварная лавка. Теперь работать с источниками гораздо проще.
— Мистер Ким? — переспросила Дженни небрежно, хотя при упоминании этого имени у нее заметно участилось сердцебиение. Значит, Туан все-таки вернулся.
— Да, Ким Тэхен, — ответила библиотекарь. — Этой семье фактически принадлежит весь город. Да что там город, весь округ, если уж на то пошло. — После паузы она спросила:
— А вы сами из этих мест?
— Да, я жила здесь, — ответила Дженни. — Очень давно. Моя семья переехала, когда я была еще совсем ребенком. Хотелось отыскать в старых газетах некрологи на родственников моих родителей. Мы давно потеряли их из виду, а я в последнее время решила составить наше родословное древо и вот заинтересовалась их судьбой.
“Неплохая импровизация, — похвалила себя Дженни. — За проекторами микрофильмов в библиотеках как раз и сидит подобный контингент. Люди, составляющие свою родословную”. Дженни доводилось встречаться с такими и выслушивать от них разные детективные истории про то, скажем, как удалось отыскать какую-нибудь троюродную бабушку Руби по линии матери. Подобное занятие может иной раз заменить человеку наркотик.
Библиотекарь просияла, и Дженни поняла, что не ошиблась со своей “легендой”.
— Удачи вам, дорогая. Надеюсь, вам удастся отыскать следы своих родственников. Меня зовут Карлин Дюбуа. Если будет нужна моя помощь, позовите. Правда, в шесть мы закрываемся. Времени осталось немного.
— Я постараюсь не задержать вас, — ответила Дженни, одновременно пытаясь вспомнить, знала ли она в детстве кого-нибудь с такой фамилией. Кажется, нет. Судя по всему, они переехали сюда уже после того, как Девлинов с позором вышвырнули из округа.
Сев за проектор, она стала быстро прокручивать фотокопии полос “Прескот уикли”, начав с номера, который вышел на следующий день после того, как их выгнали из города. Несколько раз натолкнулась на упоминание Тэхена, но упрямо пропускала их, делая вид, что это ее не интересует. Но она не смогла обмануть саму себя. Та кошмарная ночь излечила ее от любовной страсти к нему, но забыть о Тэхене она все равно не могла. Дженни запомнила его таким, каким он был в ту ночь. Стоял, скрестив руки на груди, освещенный фарами патрульных машин. И эта картинка временами живо вставала перед ее мысленным взором, не давая покоя.
Устав бороться с собой, она вернулась к местам, где упоминался Тэхен, и стала читать. Она знала, что “Уикли” никогда не стала бы печатать чего-нибудь неприличного или скандального про Кимоа — это была прерогатива газет из Батон-Руж и Нового Орлеана, но обычные будни этой семьи отслеживались с большим вниманием, дабы удовлетворить любопытство читателей. А будни этой конкретной семьи были интересны почти всем жителям округа. Во-первых, в двух коротеньких заметках сообщалось о том, что Тэхен посетил такие-то и такие торжественные собрания. Третья информация была помещена в деловой колонке. Именно она-то и поразила Дженни до глубины души.
Казалось бы, что было такого в невинной фразе: “… Ким Тэхен, который взял в свои руки управление всем семейным бизнесом, высказался против мер…”
“Взял в свои руки управление всем семейным бизнесом…” Как же так? Ведь все принадлежало Туану. И владел всем Туан. Дженни глянула на дату выхода номера. 5 августа. Трех недель еще не миновало со времени исчезновения Рини. Что же случилось?
Она выключила проектор и, откинувшись на спинку стула, уставилась на пустой экран. Дженни приехала в Прескот только для того, чтобы поставить точки над “i” относительно событий прошлого, убедиться в том, что Туан вернулся и у них в семье все пошло по-прежнему. Убедиться в том, что по Девлинам здесь никто не скучал, что, наоборот, их отъезд был всеми воспринят с облегчением, что о них вскоре вообще забыли… Только сама Дженни ничего не забыла. Но она думала, что забудет после того, как выяснит все. Если встретится нос к носу с Ким Туаном… Что ж, тем лучше. Тэхена она никогда не винила в том, что произошло, ибо помнила, какой болью и страданием было искажено его лицо в тот страшный день, помнила его голос… Но вот Туан. Да, Дженни винила его. Его и Рини. Пусть они не сбежали вместе. Но Рини забыла про своих детей, а безответственность Туана повлекла за собой страшные для Девлинов последствия и принесла им много страданий.
Но оказалось, что вскоре после того Тэхен взял в свои руки управление всем семейным бизнесом. Вместо того чтобы раз и навсегда разобраться с прошлым, Дженни чувствовала, что запуталась еще больше. Почему Тэхен взял в свои руки управление делами?
Она поднялась и пошла искать Карлин Дюбуа. За конторкой ее не оказалось, и вообще в зале стояла мертвая тишина.
— Миссис Дюбуа? — позвала Дженни. Карлин услышала ее — тут же послышалось шарканье ее туфелек с резиновыми подошвами.
— Я здесь, — весело отозвалась Карлин, появляясь из-за шкафов, где располагалась библиографическая секция. — Ну что, нашли что искали?
— Да, спасибо. Но я наткнулась на одну вещь, которая показалась мне странной. В одной маленькой заметке говорилось о том, что Ким Тэхен взял в свои руки управление всем семейным бизнесом. Это было двенадцать лет назад. Но ведь он тогда был еще очень молод…
— О да. Видимо, вы переехали еще до того дикого скандала или просто были еще слишком юны, чтобы обратить на него внимание. Мы приехали сюда э-э… одиннадцать лет назад. Казалось бы, прошел целый год, а все равно по всей округе только о том скандале и говорили.
— О каком скандале? — спросила Дженни, внутренне насторожившись. Недоумение переросло в тревогу. Она поняла, что все произошло не совсем так, как она себе представляла.
— Ну, когда Ким Туан сбежал из города вместе со своей любовницей. Не знаю, кто она была такая, но все говорят, что очень дурная женщина. Должно быть, он совсем потерял разум, раз бросил и семью, и бизнес.
— Он что, так и не вернулся? — пораженно спросила Дженни, не сумев сдержать своих чувств.
Слава Богу, Карлин, похоже, не обратила на ее тон внимания.
— С тех пор о нем здесь никто ничего не слышал. Исчез с концами. Поговаривали, что его жена способна была отвадить от себя любого даже самого терпеливого мужчину, но я сама не знаю, потому что не знакома с ней. Говорят, с того самого дня она вообще ни разу не показывалась из дома. А Ким Туан уехал и даже собственным детям не подавал о себе никаких известий.
Дженни была ошеломлена услышанным. Ким Туан обожал своих детей. Он мог по-всякому относиться к жене, но все знали, как горячо он любил Тэхена и Чеен.
— Миссис Ким, конечно, развелась с ним? — спросила она.
Карлин отрицательно покачала головой.
— Нет. Полагаю, она нарочно не стала делать ему такого подарка. Чтобы он не смог жениться вторично. А молодой мистер Ким… Что ж, он заменил отца в делах, и все пошло по-прежнему. Как будто Туан никуда и не исчезал. И притом, кажется, сын превзошел отца.
— Я была совсем девочкой и почти ничего о нем не помню, — солгала Дженни. — Но вроде бы он был здесь очень популярен, играл за университетскую футбольную команду или что-то в этом роде.
— Что ж, одно могу сказать: в этом смысле с тех пор мало что изменилось, — проговорила Карлин, помахав перед лицом рукой, будто опахалом. — Лично я от него без ума. Как только увижу, так сердечко и забьется! И это при том, что я старше его лет на десять и вообще уже вот-вот стану бабушкой. — Она порозовела, но тут же рассмеялась. — Не знаю даже, в чем секрет его неотразимости. Может, выражение глаз. Или волосы. Или маленькие крепкие ягодицы? — Она мечтательно вздохнула. — Он плут, конечно, но кому до этого какое дело?
— А ему известно, что вы увлечены им? — решила немного поддразнить ее Дженни.
— Господи, да у нас в городе все женщины увлечены им! И ему, дьяволу, это, конечно же, хорошо известно. — Карлин вновь рассмеялась. — Мой даже говорит в шутку, что он скоро тоже проколет себе ухо, чтобы составить ему достойную конкуренцию.
“У Тэхена проколото ухо?”
Дженни попыталась представить себе это, но тут же отогнала эти мысли. Известия, свалившиеся на нее в этот час, были настолько ошеломительными, что ей необходимо было побыть одной, чтобы хорошенько все обдумать.
Она сверилась с часами.
— Вы вот-вот закроетесь, так что я, пожалуй, пойду. Спасибо за помощь, миссис Дюбуа. Рада была с вами познакомиться.
— И я тоже… — ответила Карлин и после секундной паузы добавила:
— Ой, я, кажется, не спросила, как вас зовут.
Дженни не боялась назваться.
— Меня зовут Ли Дженни, — сказала она.
— Рада нашему знакомству, Дженни. Какое милое имя! Сейчас его редко встретишь.
— Верно. — Дженни вновь глянула на часы. — До свидания. Еще раз спасибо.
— Не за что.
Дженни вернулась в мотель, задержавшись лишь на минутку у “Макдональдса”, где купила себе сандвич. Она не любила подобную еду, но в ресторан идти не хотелось. А вдруг кто узнает? Она осилила лишь половину сандвича — была слишком взволнованна, а вторую пришлось выбросить.
Значит, Ким Туан исчез бесследно. Но если он не сбежал вместе с Рини, куда же он тогда делся?

Дженни лежала на постели, смотрела в потолок и пыталась разобраться в том, что сегодня на нее свалилось. Туан не стал бы просто так бросать свой дом, свою семью и все свое состояние. Все были уверены в том, что он сбежал вместе с Рини, но Дженни знала, что это было не так. Если ему надоело жить с женой, почему он просто не развелся? Кимы были католиками, и жениться вторично, если бы он захотел, ему было бы трудновато, но развестись он мог в любое время. Несчастным его никто не мог бы назвать. Он был хозяином в этом городе, делал, что хотел и жил как хотел. Почему он все это так внезапно бросил — непонятно. Исчез, не сказав никому ни слова. И не подавал о себе никаких известий.
Существовало только одно разумное объяснение: Туана не было в живых. Как ни тяжело было Дженни об этом думать, но она пришла к такому выводу, перебирая в голове возможные версии. Может быть, он хотел исчезнуть всего лишь на пару-тройку дней, чтобы развеяться, но внезапно заболел… Может, с ним произошел несчастный случай. Но и в том, и в другом случае его бы нашли и опознали. Этого не произошло. А произошло то, что Ким Туан исчез и в ту же ночь исчезла Рини.
Господи, неужели мать его убила? Дженни села на постели и нервно провела рукой по волосам. Она не представляла себе, что мать способна была пойти на такое, но вместе с тем не могла просто так отбросить эту версию.
Нет, только не Рини. Морали и нравственности в ней было не больше, чем у уличной кошки, но на насилие она была не способна.
Тогда, может быть, Эмос? Вот это уже было больше похоже на правду. Она знала, что в тех случаях, когда отец был уверен, что проступок сойдет ему с рук, он ни перед чем не останавливался. Но, с другой стороны, Дженни хорошо помнила тот последний вечер. Эмос пришел домой около девяти. Пьяный. Поднял крик из-за того, что Рини не было дома. Потом ввалились Расс и Ники. Тоже пьяные. Может быть, кто-нибудь из них? Или оба? Нет, вроде в их поведении не было ничего необычного, и Дженни готова была поклясться, что они были удивлены не меньше ее самой, узнав, что мать не ночевала дома. И потом им было абсолютно плевать на то, что Рини спит с Туаном. Да и Эмосу было плевать, по большому счету.
Кто же тогда? Может быть, миссис Ким? Может, Сэна убила своего мужа, потому что устала от его измен. С другой стороны, всем было известно, что он стал изменять жене едва ли не с самого начала их совместной жизни и Ноэль знала об этом. И, похоже, ее это совершенно не задевало. Более того, кажется, она была даже благодарна ему за то, что он не трогает ее. Его связь с Рини длилась несколько лет. С чего бы это вдруг Сэна сорвалась? Нет, Дженни сомневалась даже в том, что Сэна предъявила мужу претензии по поводу его неверности. Об убийстве и говорить нечего.
Оставался один кандидат в злодеи: Тэхен. Усилием воли она отогнала от себя эту мысль. Нет, только не он. Дженни хорошо запомнилось, какое у него было лицо в то утро, когда он ворвался к ним в дом. И той страшной ночью. Ей запомнилась его неподдельная ярость и ненависть. Тэхен искренне полагал, что отец сбежал вместе с Рини, и был взбешен этим.
С другой стороны, именно Тэхен больше других выигрывал от смерти отца. Ведь когда Туан исчез, Тэхен взял в свои руки управление всеми капиталами Кимов и, если верить Карлин Дюбуа, сумел их приумножить. С самого дня своего рождения ему была уготована судьба однажды получить в свои руки все. Может, ему надоело ждать?
Мысли Дженни метались, будто беспокойная белка в клетке.
Из состояния задумчивости ее вывели несколько мощных ударов, потрясших дверь ее комнаты. Вздрогнув, Дженни вскочила с кровати. Кто может так ломиться в ее дверь? Никто не знал о том, что она здесь. В том числе и на работе.
Она приблизилась к двери, но не стала открывать. Черт, в ней даже “глазка” не было.
— Кто там? — спросила она осторожно.
— Ким Тэхен.
Дженни показалось, что у нее остановилось сердце. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она в последний раз слышала этот густой, сочный голос. Столько всего произошло в ее жизни за это время! Казалось, она избавилась от того почти гипнотического воздействия, которое он оказывал на нее в детстве. Но нет. Услышав сейчас голос Тэхена, Дженни почувствовала мгновенную слабость в коленках. Волнение и страх овладели ею. Этот голос, оказывается, был еще способен наэлектризовать все ее тело. Она вновь ощутила себя четырнадцатилетней девчонкой, беспомощной и взволнованной от осознания близости Тэхена. Но в то же время тот же самый голос имел и обратную силу. Она на всю жизнь запомнила, как он произнес, обращаясь к ней: “Ты — дрянь”. Эти слова навечно отпечатались в ее памяти.
Она так и не смогла забыть Тэхена, не смогла отделаться от этого наваждения, от своей потаенной мечты и одновременно самого страшного кошмара в жизни.
Дженни только сейчас думала о нем, и вот он появился. Неужели она вызвала его сюда при помощи только своих мыслей? Возможно ли такое?
Она неподвижно стояла перед дверью. Через минуту он вновь громко постучал.
— Открывайте.
Какой властный голос… Человек, обладающий таким голосом, привык, чтобы ему подчинялись беспрекословно и без промедления.
Она осторожно сняла цепочку и открыла дверь. Перед ней стоял человек, которого она не видела вот уже двенадцать лет. Но прошедшие годы не имели никакого значения. Она сразу узнала его. Он стоял прямо напротив нее, и от осознания его близости у нее перехватило дыхание.
Он еще больше окреп. Талия и бедра остались стройными, но заметно увеличились грудная клетка и плечи. Перед ней стоял уже не юноша, а мужчина. У него было худое лицо, черты которого с годами несколько огрубели. В углах рта виднелись две ямочки, в углах глаз появились первые зрелые морщинки. Перед ней стоял настоящий пират. Теперь она поняла Карлин Дюбуа, которая с благоговейным трепетом произносила его имя. Он отрастил длинные волосы, которые были зачесаны назад и заплетены в косичку. В ухе сверкал небольшой бриллиант. В двадцать два года он был красив, в тридцать четыре стал опасен. Не видимая глазу дрожь пробежала по всему ее телу, как только она подняла на него глаза. Сердце бешено колотилось в груди. Симптомы девичьей болезни были все те же, и Дженни возненавидела себя за слабость. Боже, неужели она обречена всю жизнь так реагировать на появление этого человека? Почему ей все никак не удается подавить свое детское чувство?
На нее сверкнули холодом и неумолимостью его темные глаза. Чувственные губы скривились.
— Дженни Девлин… — медленно проговорил он. — Рубен был прав. Ты здорово походишь на свою мать.
Да, за эти годы Тэхен сильно изменился. Но и Дженни не осталась прежней. Уверенность в себе и своих силах досталась ей нелегким трудом, и она не собиралась так просто отказываться от нее. Прохладно улыбнувшись, она проговорила:
— Спасибо.
— Это был не комплимент. Не знаю, зачем ты здесь, да это и не важно. Мотель принадлежит мне. Ты нежеланный гость. У тебя есть полчаса на то, чтобы собрать вещи и убраться. — Он криво, по-волчьи усмехнулся и добавил:
— Или мне придется вновь обратиться к шерифу за помощью.
Оба сейчас вспомнили ту ночь, и воспоминание это встало перед их глазами настолько живо, что казалось, они вновь каким-то чудом перенеслись на двенадцать лет назад. Перед ее мысленным взором на мгновение вновь вспыхнули фары патрульных машин, она вновь почувствовала ужас и…
Но Дженни не дала ему испугать себя. Пожав плечами, она отвернулась и вернулась в комнату. Быстро собрав вещи, Дженни надела туфли, взяла сумочку и, бросив на него спокойный холодный взгляд, вышла из номера.
Она села в машину и поехала в сторону Батон-Руж. А Тэхен все стоял у открытой двери и молча смотрел ей вслед.

Дженни Девлин!
Ничего себе выстрел из прошлого…
Тэхен смотрел вслед ее удаляющейся машине до тех пор, пока она не скрылась из виду. Когда Рубен позвонил ему и сообщил, что у него в мотеле только что остановилась женщина, которая как две капли воды была похожа на Рини Девлин, и что ее зовут Ли Дженни , Тэхен сразу все понял. Значит, кто-то из этой семейки наконец-то отважился показать свой нос в Прескоте. И ничего удивительного в том, что это была именно Дженни: в ней всегда было больше характера, чем во всех остальных ее родичах.
Но это отнюдь не означало, что он позволит ей остаться!
Тэхен вновь посмотрел в комнату, которую она только что покинула. Черт возьми, ушла без скандала! Подсознательно ему хотелось, чтобы она подняла шум. Тем слаще была бы его победа. Но она не доставила ему такого удовольствия и сдала свои позиции без боя. Не потребовала даже вернуть заплаченные за номер деньги. Удостоила его лишь одним спокойно-холодным взглядом, собрала вещи и ушла. И так быстро… Минуты не прошло.
Она ушла, и ничто, кроме смятой постели, не напоминало о том, что она здесь была. Номер выглядел так, как будто сюда вообще никто не заходил. Впрочем, нет. В комнате остался тонкий и нежный аромат, который перебивал застоявшийся нежилой запах, характерный для всех мотелей. И в Тэхене, помимо его воли, родилась инстинктивная реакция на него. Ибо это был аромат женщины. В чем-то универсальный, в чем-то только ее. Тэхен поймал себя на том, что у него раздуваются ноздри, словно у жеребца.
Дженни Девлин. Стоило ему только услышать это имя, как перед глазами тут же живо встала сцена той ночи. И он увидел ее такой, какой запомнил: молчаливая и гибкая, с темно-каштановыми волосами, разлетевшимися по плечам… Линии ее стройной фигуры просвечивали под тонкой, полупрозрачной ночной рубашкой. В ту ночь она одним своим видом вызвала сильное влечение к себе со стороны помощников шерифа и его самого. Господи, тогда она была ведь еще совсем ребенком! Но не простым, а дочерью Рини Девлин, унаследовавшей чувственность и очарование своей матери.
Когда она открыла ему дверь, Тэхен был потрясен. Она была так похожа на Рини, что в первую секунду у него появилось непроизвольное желание задушить ее. Но в то же время были маленькие отличия, благодаря которым ее никак нельзя было спутать с матерью. Дженни была чуть выше и стройнее. Формы ее были не такие пышные, хотя за те двенадцать лет, что они не виделись, тело ее расцвело. От матери она унаследовала темно-каштановые волосы, томные зеленые глаза и почти прозрачную кожу.
Но больше всего Тэхена взбесили ее как будто небрежная чувственность и его собственная непроизвольная реакция на это. Она даже ничего не сказала, не сделала. И дело было не в одежде, хотя на ней был модный деловой костюм… Боже, Девлин в деловом костюме! Каково?.. Нет, в ней было что-то неуловимое, невидимое для глаза. Нечто, чем обладала и Рини. У старшей дочери — Тэхен сейчас не мог вспомнить ее имя — этого не было. Дешевка. В ней все было кричаще вульгарно. Сексуальностью и не пахло. А вот Дженни была сексуальна. Не в такой степени, как Рини, но близко к этому. Заглянув в ее зеленые глаза, он сразу подумал о той огромной кровати, которая была как раз у нее за спиной. Подумал о смятых простынях, жарких телах. Ему захотелось ощутить ее под собой обнаженной, почувствовать, как ноги ее смыкаются у него на бедрах, и глубоко погрузиться в ее нежное лоно…
Мгновенно вспотев и, как будто придя в себя, Тэхен громко выругался. Проклятие, оказывается, он ничем не лучше своего папаши! Тот готов был за ласки женщины наплевать на все. Вот и он тоже… Впрочем, не любой женщины — Девлин. Хоть это, слава Богу. Грея тоже в свое время тянуло к Рини, но он нашел в себе силы сопротивляться этому влечению. Сама мысль о том, чтобы делить с отцом одну женщину, вызывала отвращение. Старшая дочь Рини совсем не привлекала его. Но вот Дженни … Если бы она была не из той паршивой семейки, он не успокоился бы до тех пор, пока не уложил ее в постель.
Но она была именно Девлин, а одно упоминание этой фамилии вызывало в нем дикую ярость. Рини разрушила его семью, и он знал, что никогда не забудет и не простит это. Забыть было невозможно, потому что каждое утро, просыпаясь, он первым делом натыкался на последствия отцовского предательства. Мать замкнулась в себе и сейчас фактически была уже не человеком, а лишь оболочкой от человека. Первые два года она вообще не выходила из своей спальни. И даже теперь покидала дом только в те редкие дни, когда нужно было посетить врача в Новом Орлеане. Тэхен потерял не только отца, но и мать.
Сэна превратилась в молчаливого призрака с лицом женщины. Она все время проводила у себя в комнате. Только Чхве Донхо удавалось порой вызвать на ее лице нечто вроде улыбки и зажечь огонь жизни в ее голубых глазах. Очень скоро Тэхен понял, что Донхо влюбился в мать. Но дело было совершенно безнадежное. И не только потому, что Сэна даже не догадывалась об этом. Если бы она знала, то все равно не предприняла бы со своей стороны никаких действий. Она считала себя женой Ким Туана. О разводе нечего было и думать. Тэхену трудно было понять мать. Поначалу он думал, что она все еще рассчитывает на его возвращение. Сам он давно смирился с мыслью о том, что больше никогда не увидит отца. Если бы Туан намеревался вернуться, он не послал бы письмо с передачей всех деловых полномочий сыну, которое Тэхен получил спустя два дня после исчезновения отца. Письмо было отправлено из Батон-Руж в тот день, когда Туан ушел из дома, и написано в сухой, деловой манере. Не утруждая себя никакими личными предисловиями, отец сразу же перешел к сути дела. И даже подписался он не как обычно: “Люблю, папа”, а так, как было принято в деловых документах: “Искренне ваш, Ким Туан ”. Когда взгляд Тэхена остановился на этой последней строчке, он окончательно понял, что никогда больше не увидит отца. И глаза его в ту минуту наполнились горькими слезами. В первый и последний раз в жизни.
Первые месяцы были самыми тяжелыми, и Тэхен не знал бы, что делать, если бы не Донхо, который изо всех сил старался укрепить положение Тэхена в глазах держателей акций и различных советов директоров. Донхо провел его мимо опасных мелей, боролся вместе с ним за каждый процент прибыли, помогал как мог Сэне и Чеен. Донхо тоже скорбел о том, что потерял лучшего друга. Ведь Туан и Донхо выросли вместе и были близки, как братья. Донхо был до глубины души потрясен поступком Туана. Он не мог понять, как тот мог бросить семью ради Рини Девлин. Как мог уйти, даже не попрощавшись.
Чеен… Сейчас она в чем-то стала сильнее, чем раньше, стала эмоционально сдержаннее и уже не так зависела от других. Она спокойно извинилась перед Тэхеном за попытку самоубийства и заверила, что больше никогда не совершит подобной глупости. Но, став сильнее, она вместе с тем стала и суше. Как будто первый неистовый приступ боли выжег в ее сердце все эмоции и чувства. Она стала спокойной и холодной. Почти как мать. Все внимание сосредоточила на работе и учебе и скоро стала незаменимым помощником Тэхену. Теперь он во всем мог положиться на нее. Она вела почти отшельнический образ жизни, но в отличие от матери не запиралась в своей комнате, следила за собой, регулярно посещала салон и хорошо одевалась. У нее не было никаких романтических увлечений. Поначалу Тэхен думал, что она еще не может забыть о своей попытке самоубийства, но со временем успокоится, раны затянутся и все будет по-прежнему. Этого не произошло, хотя позже он понял, что тот глупый, бездумный поступок здесь ни при чем. Чеен просто не хотелось романтических увлечений на свою голову. Ей достаточно было общения с людьми на деловом уровне. Этим все и заканчивалось. Она неизменно отвергала все приглашения и предложения о свиданиях. Тэхен ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только помочь ей окончательно поверить в себя. Поэтому он доверял ей в делах и платил хорошую зарплату, чтобы она чувствовала себя независимой.
В прошлом году дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. В округе появился новый шериф, Пак Чимин. Каким-то чудом ему удалось привлечь к себе внимание Чеен. Они стали регулярно встречаться. Тэхен был так тронут этим, что едва не плакал. Он боялся раньше времени поверить в то, что Чеен возвращается к нормальной жизни. Боялся сглазить.
Нет, он никогда не забудет, что сделали Девлины с его семьей. И, слава Богу, похоже, он больше никогда не увидится с Дженни Девлин.
“Спасибо”.
Единственное слово, произнесенное ею. Она была холодна и загадочна, посмотрела на него с некоторым удивлением и внешне вроде бы совершенно не испугалась его угрозы. Хотя угроза эта была вполне серьезна. Ничто не помешало бы ему выдворить ее из округа во второй раз. Для этого ему пришлось бы вызвать шерифа, потому что если бы он сам дотронулся до нее, то потерял бы над собой контроль. Он знал это наперед.
Она уже не была той девчонкой, какой он ее помнил. Она всегда была не такая, как остальные Девлины, — казалась некой лесной дикарочкой — и теперь стала женщиной, в полной мере унаследовав от матери сексуальную притягательность. Какому-то дурачку не повезло. Она расписалась “ Ли Дженни ”. Значит, вышла замуж. Обручального кольца у нее на руке он не заметил… Это он точно мог сказать, потому что нарочно задержался взглядом на изящных тонких руках. Кольца не было. Подметив это, Тэхен цинично усмехнулся. Рини тоже не носила обручального кольца. Оно мешало бы жить ей той жизнью, какой ей хотелось. Дочурка, судя по всему, пошла в мать. Бедняга мистер Ли! Он, наверное, и не подозревает о том, что его обожаемая супруга, отлучаясь из дома, всегда кладет обручальное кольцо в самый дальний и потайной кармашек.
Он не мог не обратить внимания на то, что у нее был вид благополучной женщины. Значит, ей все-таки удалось приземлиться, как кошке, на все четыре лапки. Тэхена это не удивило. Все женщины Девлин отличались способностью неплохо устраиваться и находить себе в жизни щедрых покровителей. Должно быть, ее муженек неплохо зарабатывает. Бедняга! Интересно, как часто она уезжает поразвлечься, оставляя мужа дома?
И за каким чертом ее понесло в Прескот? У нее нет в этом городе ни родственников, ни друзей. У Девлинов никогда не бывало друзей. Одни только жертвы. Она не могла не знать, что здесь ее никто не ждет и никто ее приезду рад не будет. Может быть, она рассчитывала проникнуть в город незаметно, сохранив инкогнито? Но у местных жителей хорошая память. И потом, она действительно здорово смахивала на свою мать. Рубен узнал ее тотчас же, как только она сняла темные очки.
Впрочем, все это не имеет значения. Он вторично избавил город и округ от этой заразы. Причем сейчас все прошло на удивление тихо и спокойно. Не сравнить с той ночью двенадцатилетней давности.
Тэхен жалел только об одном. О том, что она вообще приезжала сюда. Ибо своим появлением она оживила в его памяти ту ночь и ту невольную реакцию, которую вызвала тогда у него и у помощников шерифа, метаясь в лучах света в своей прозрачной ночной рубашке…
И еще он жалел о том, что услышал от нее это тихое и спокойное:
— Спасибо.

Дженни ехала по темной дороге, не останавливаясь и не сбавляя скорости, хотя внутри у нее все переворачивалось. Она отказывалась признаться себе в том, что встреча с Тэхеном глубоко подействовала на нее. Она пережила шок и боль много лет назад и не собиралась все это воскрешать. Она не могла допустить, чтобы Тэхен вновь унизил ее, причинил ей новую боль. Она выехала из мотеля, ибо у нее не было иного выхода. Она увидела, какой твердой решимостью сверкнули его глаза, и поняла, что насчет шерифа он не шутит. Да и что помешало бы ему сейчас вышвырнуть ее одну из города, если двенадцать лет назад он вышвырнул всю ее семью?
Она уехала из мотеля, однако это вовсе не означало то, что он взял над ней верх.
Его угрозы насчет шерифа ее не испугали — испугала собственная реакция на встречу с ним. Несмотря на пропасть лет, которая пролегла между ними, несмотря на все то, что он сотворил с ее семьей и с ней лично, она была бессильна что-либо с собой поделать. И чувствовала себя павловской собачкой, слепо повинующейся своим рефлексам. Осознание этого бесило. Не для того она вылезла из грязи, чтобы вновь оказаться в ней.
Давно уже прошли те времена, когда ее легко можно было запугать. Тихое и беспомощное существо умерло в ней в ту самую летнюю ночь двенадцать лет назад. Внешне Дженни осталась такой же тихой, но она научилась законам выживания, развила в себе стальную волю и умение добиваться своего в жизни. Благоприобретенная уверенность в себе позволяла ей даже время от времени показывать свой характер. Если Тэхен решил избавиться от нее, то сделал большую ошибку, став форсировать события. Скоро он узнает, что ее отступление было на самом деле перегруппировкой сил для атаки с другого фланга.
Нет, теперь она уже не позволит ему обращаться с собой так, как двенадцать лет назад. Для нее это был вопрос чести, но не только. Она все еще не выяснила, что случилось с Туаном. И Дженни не хотела останавливаться на полдороги.
В голове начал оформляться план. Легкая улыбка тронула ее губы. Она обманет Тэхена, да так, что он этого даже не заметит. А когда заметит, будет уже поздно.
Дженни решила переехать в Прескот. И Тэхен не сможет остановить ее. Потому что не успеет даже глазом моргнуть, как все уже произойдет. Она докажет городу, который всегда свысока смотрел на нее, что она человек, достойный уважения. Только после этого можно будет вычеркнуть прошлое из памяти.
Еще она хотела доказать Тэхену, что он ошибался в ней с самого начала. Дженни уже ощущала на губах вкус победы. Двенадцать лет назад она горячо его любила, а он показал себя непреклонным судьей и жестоким палачом. Этот человек много значил в ее жизни. Может быть, не стоило бы в это ввязываться. Может, разумнее было бы просто забыть о нем. Но Дженни понимала, что будет чувствовать себя той самой дрянью до тех пор, пока Тэхен не признает, что она достойный человек, который знает, что такое мораль и честь, и который своим трудом добился в жизни успеха.
Так что дело было не только в загадке, связанной с исчезновением Туана. Может быть, начиналось все с нее. А может, это был лишь предлог, ширма для сокрытия истинной причины, в которой она до сих пор боялась признаться самой себе. Но теперь призналась: Дженни хотела вернуться домой.