МГА: Артефактор (попаданка в ОЖП)

ОМАК мелочи по Изуку/Тэнши

Изуку всегда нравилась жизнь. Вся существующая жизнь на земле, цветущая и развивающаяся. Его восхищал поток времени, идея бесконечности и конечности жизни. Но в какой-то момент его стали интересовать цветы.

Лилии были ему не по душе из-за слишком резкого запаха, забивающего ноздри. А теперь, наоборот, нравятся.

Возможно потому, что жизнь его, уже стоящая на отметке близкой к концу, кардинально встала вверх головой, совершив стремительный кульбит.

Тэнши похожа на лилию — такая же резкая, душистая и красивая. Она застревала в ноздрях, в горле и лёгких, Изуку уже просто не мог дышать без этого, тепло сжимая её ладони в своих. Совсем маленькая, совсем крохотная, а всё равно безумно отважная. Эта лилия с шипами, с челюстями, что заманивают глупых мушек, но и она же существует везде.

Мидория попросту не мог найти такого места, где не было бы Тэнши. В городе — он с Тэнши, дома — он с Тэнши, на природе — он с Тэнши. Не обязательно ей быть физически рядом, она уже живёт в нём, проникнув под рёбра так по-родному легко, что это ощущалось как само собой разумеющееся.

Ладони мягкие, совсем не стёртые от мозолей и постоянных шрамов, как его. Аккуратный миндалевидный овал ногтей, она следила за собой больше, чем кто либо другой. Мидория хочет накрасить ей ногти больше, чем кто либо другой.

Совсем не аккуратными, трясущимися руками он выводил лилию на её ногтях, но рисунок так грязно смазывался, что он стыдливо поджимал губы от досады. Наверное, он единственный, кто портил красоту Ока. И получает за это благодарственный чмок в макушку.

— Спасибо большое, мой новый мастер маникюра. — и неосознанно одной лишь озорной улыбкой она вселяла солнце в его груди, забивая голову своим запахом.

***

Мидория никогда не верил в своё счастье, скрипя зубами от досады, от ощущения промёрзших от холода и затаённого гнева костей, а после, столь же неверяще, стирал со своего лица угрюмое выражение лица, умывая лицо в кипятке. Мечтал, чтобы вода смогла сжечь это кривое лицо и уподобить его маске. Столь же безразличной, не льющей вечно слёзы от небольшого удара, обидного словца или мимолетом брошенного презрительного взгляда.

Не верил.

До тех пор, пока не оказывается сброшен в каньон ранее невиданных чувств, когда мечты сбываются, а руки избиты в кровавые ошмётки.