Ты мой ребенок [перерождение]

3

Глава 2 Глава 2
«Эй», — Лу Сие прислонился к двери, слегка наклонил голову и заглянул внутрь: «Это так живо?»

Некоторые люди пришли без приглашения, и они были странными, что должно было подлить масла в огонь.

Но теперь мало того, что во всей коробке нет никого, кто может разжечь костер, так еще и трусость один за другим.

Несколько человек одновременно подвинулись и неловко поприветствовали: «Брат».

Только Сунь Лихуань был вполне естественным. Он вежливо встал и крикнул: «Молодой мастер Лу».

Кто был в комнате 1? В этот момент я боюсь, что никто не знает об этом.

Сунь Чэнлэ подумал о чепухе, которую он только что отпустил, и хотел отогнать собеседника, и его спина зачесалась, как будто его проткнули иглами для акупунктуры, а мелкий холодный пот тихонько просочился из его пор.

Круг, в котором они находятся, очень высший, но за этим превосходством стоит более строгая и жестокая иерархия.

В этой коробке Цинь Моксун изначально был самым большим, ведь семья Цинь является одним из гигантов отечественной швейной промышленности.

Но если бы дело действительно дошло до семьи Лу, семьи Цинь было бы недостаточно, чтобы смотреть.

Не говоря уже о том, что семья Лу контролирует самую мощную фармацевтическую компанию в мире, а только о том, что WYUN, международный бренд класса люкс под именем матери Лу Сино, Ву Юнь, достаточно, чтобы сделать семью Цинь непревзойденной.

А Ву Юн всю жизнь был одержим дизайном одежды и не собирался отвлекаться на другие дела, поэтому перевел WYUN на свое имя еще тогда, когда Лу Сие было 18 лет.

Поэтому, даже если лев Lu's Pharmaceutical не включен, одного состояния Лу Сие достаточно, чтобы сокрушить всю семью Цинь.

Не говоря уже о том, как могут быть сопоставимы активы и социальная ценность Lu's Pharma с активами в сфере моды?

Поэтому этим людям не стыдно уговаривать перед Лу Сие.

В конце концов, глядя на весь круг, единственный человек, который может соперничать с Лу Си Е, — это Линь Ци, человек, отвечающий за семью Линь.

Такой ребенок, как Цинь Моксун, который не коснулся семейного бизнеса, каким бы сумасшедшим он ни был, должен послушно склонить голову перед абсолютной властью.

Давление воздуха в ящике упало, но Лу Се, словно не замечая этого, лишь слегка кивнул в сторону Сунь Лихуаня.

Только в этот момент его взгляд скользнул по Цзян Суйфэну, который стоял на том же месте.

Мужчина не смотрел на него, просто стоял, опустив глаза, расслабленно и естественно.

Как дерево, трава, слушающая неуместных людей, говорящих неуместные вещи.

Мужчина не смотрел на него, и Лу Сие, не колеблясь, уставился на него.

Цинь Мойан...

Имя, которое сопровождало его в прошлой жизни, он давно уже не жил так ярко.

В своей последней жизни его Цинь Мойан умер в лучшие годы своей жизни В возрасте 25 лет он навсегда спал в холодной морской воде города N.

Этот день также стал началом его падения в глубины ада.

Он молча смотрел на него, долго не двигаясь.

Это было то, чего он никогда не видел в своей прошлой жизни.

Более юный, чистый и непорочный, такой красивый, что глаз не оторвать.

Это идеальное совпадение с его юностью, с угольно-черными волосами, нефритовыми щеками и сжатым темпераментом.

В комнате внезапно стало тихо, и Цзян Суйфэн нетерпеливо сжал пальцы в кармане куртки.

Хотя он и не смотрел на Лу Сие, он все еще чувствовал его взгляд на своей спине.

Кажется, это привычка, сформированная в его прошлой жизни.Он чувствовал каждое движение Лу Сие, хмурился и очень остро улыбался.

Эта резкость смутила его разум и вызвала у него отвращение.

Он хотел уйти, но Лу Сие заблокировала дверь.

По сравнению с нынешними проблемами, он больше не хотел иметь никаких контактов с Лу Сие, он ничего не мог сделать ни с одеждой, ни с дыханием, ни с языком.

«Брат», какое-то время длилась странная тишина, из-за чего давление воздуха в комнате стало еще ниже, а Цинь Мосун стал еще более виноватым: «Почему это так случайно, что ты пришел играть сегодня?»

«Ну, я хотел выпить с моими друзьями по соседству. Несколько чашек, жду, когда кто-нибудь поднимет», — ответил Лу Сие, его голос был легким и песчаным: «Я случайно услышал, что вы отмечаете здесь свой день рождения, поэтому я зашел, чтобы сказать привет.»

Он сделал паузу, а затем сказал: «С днем ​​рождения».

По какой-то причине Цинь Мосюнь почувствовал, что, когда он сказал «С днем ​​​​рождения», его глаза переместились на Цзян Суйфэна рядом с ним.

Но он не особо думал об этом, в конце концов, не каждый мог заставить Лу Сино подойти и сказать «С Днем Рождения».

Он почувствовал, что на него пролился свет старшего брата, и обрадовался, даже немного расслабился в сидячей позе: «Спасибо, брат»

.

Потому что Лу Сие продолжил: «Если бы я знал, что твой день рождения попадет в заголовки социальных страниц, я бы не осмелился прийти сюда»

. : «Это просто шутка.»

«Хех.» Лу Сино улыбнулась, не соглашаясь и не опровергая.

«Молодой мастер Лу, — попытался сменить тему Сунь Лихуань, подмигивая Цинь Мосуню, — кого вы только что сказали, что подбираете?»

Лу Се Е снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка явно достигла глубины его глаз, и уголки рта Он тоже задрал вверх и выглядел очень хорошо: «Никто, дитя мое.»

В своей прошлой жизни он прожил долго, так что этот человек действительно был в его глазах ребенком.

«А?» Под потрясенными и озадаченными взглядами Лу Сино подошла прямо к Цзян Суйфэну, протянула руку и схватила его за запястье!

Все: ...

Цзян Суйфэн: ...

Запястье в ладони очень тонкое и холодное, но очень сильное, и когда его обхватывают, очень тяжело выдавливать.

Пальцы Лу Сие были сильно стянуты, но его тон был противоположным, слишком нежным: «Пошли.»

В этот момент Цзян Суйфэн, наконец, неизбежно поднял глаза, его глаза были чрезвычайно холодными, как будто даже принимая это Солнце в небе. не может достаточно согреться.

Но такие глаза и форма этих глаз наиболее знакомы и добры для Лу Сие.

Эти глаза были такими же толстыми, как самые лучшие чернила, они были глубокими и глубокими, вершины глаз были глубокими, хвосты глаз были слегка вздернуты, и они широко раскрылись.

В прошлой жизни он десять лет искал его из-за этих глаз.

С этими глазами также прошло более пятидесяти лет между жизнью и смертью.

Он потянул за запястье и вышел, зазубренная кость запястья лежала у него на ладони и слегка побаливала.

Выйдя из бокса 2, Цзян Суйфэн сразу увидела Линь Фанчжэна с несколькими людьми, спешащими сюда сквозь толпу.

Он инстинктивно хотел подойти, но Лу Сино, держа его за запястье, повел его вниз по лестнице с другой стороны.

На сцене выступали танцоры, и танцпол также был заполнен молодыми и живыми телами. Ритм ударил в сердце, и огни быстро менялись, ударяя Лу Сие по лицу, как очень фактурная картина.

Среди них особенно хорошо прорисована линия челюсти, с красивыми линиями, не теряющими силы, она самая красивая у мужчин.

Его протащили сквозь толпу и вывели из бара через заднюю дверь.

Холодный ветер ранним утром беспощадно налетел на него, и он немного вздрогнул, а затем сбросил руку Лу Сие.

Легкий звук трения кости, как будто она вот-вот вывихнется...

Он бесконечно усиливался в тихом переулке бара.

Цзян Суйфэн был ошеломлен.

По его мнению, в это время Лу Сино еще не знал его, он просто любезно помог себе.

Для сравнения, мое нынешнее поведение нельзя назвать ни вежливым, ни нежным.

В помещении и на улице как два мира, один живой и шумный, другой холодный и одинокий.

Лу Се е поднял запястье и потер уголок рта. Он поднял рот и сказал: «Ты действительно сильный».

Цзян Суйфэн сунул руку в карман пальто, спокойно отступил на шаг и тихо сказал: «Я». Мне очень жаль.» Затем он

сказал: «Спасибо.»

Он был одет в толстую хлопковую одежду, но ему все равно было очень холодно.

Но на Лу Се было только тонкое пальто и свободно повязанный шарф.

«Все в порядке», — Лу Се опустил руку, его улыбка была мягкой в ​​свете, и ему никогда раньше не удавалось проявить такую ​​мягкость: «Я отвезу тебя домой?»

«Нет необходимости», — Цзян Суйфэн покачал головой, опустив глаза, как он мог забыть? Лю Сие нравятся такие глаза. У всех мальчиков, за которыми он следил в прошлой жизни, были такие же глаза, как у него. Его голос снова стал холодным: «Мы не знаем друг друга. Вы мне очень помогли, спасибо»

. Я не знаю, услышал ли Лу Нишино его слова, потому что его шея внезапно потеплела, когда он говорил.

Шарф на шее Лу Сино достиг его шеи.

Шарф имел температуру Лу Сие, и, как и его пальцы, он был теплым и сухим, и от него исходил слабый и знакомый запах табака.

Цзян Суйфэн был слегка ошеломлен, Лу Се повязал шарф вокруг шеи и засунул конец шарфа за воротник.

Он казался удовлетворенным, сделал шаг назад с улыбкой и наклонил голову, чтобы посмотреть на него.

Дыхание Цзян Суйфэна внезапно участилось.

Чувство удушья, тысячу раз повторявшееся во сне, снова нахлынуло на него, нахлынуло на него.

Он поднял руку, его тонкие белые пальцы дрожали и коснулись ее, схватили угол шарфа и потянули вниз.

Воздух был изолирован, и его поднимали и тянули вниз огромные волны, затягивая в самую глубокую часть вихря.

Водоросли обвили его руки, ноги, тело и шею, как демон... и у него перехватило дыхание.

Он, наверное, не мог жить, думал он, ему всего 25 лет...

Когда холодный воздух снова вошёл в его лёгкие, Лю Сие держала его на руках, сильно кашляя.

Его голова уткнулась в шею Лу Сие, а позади него была большая рука, безостановочно хлопавшая в ритме его кашля, облегчая ему задачу.

«Лучше ли

? Он сделал шаг назад, нагнулся и сильно ахнул, и увидел в своих заплаканных глазах шарф, сметенный ветром. — Все в порядке, — сказал он, глубоко вздохнув и медленно выпрямляясь. Лу Сие стоял очень близко к нему с шоком и болью в глазах. Он больше не смотрел на него, развернулся и через несколько шагов погнался за ним, подобрал из-за угла шарф и вернул ему. «Это грязно, извините, — сказал он, — я заплачу вам за химчистку, ладно?» «Тетя может постирать», — Лу Сино взял его, его руки были такими мягкими, что он едва мог схватить пушистую ткань. шарф : «Что ты сейчас делал ? Лу Сие взял длинную ногу и погнался за ним. Цзян Суйфэн нахмурился, остановился, его глаза стали холодными и нетерпеливыми, и он подчеркнул: «Мы совсем не знаем друг друга.» Шаги Лу Сие внезапно остановились на месте. Он слишком хорошо знал человека перед собой.

























В прошлой жизни он сказал, что больше никогда его не увидит, он будет помолвлен с кем-то другим, если скажет, что помолвлен, и умрет, если скажет, что умрет.Он даже не хотел жить в своих снах. ...

Он ничего не мог поделать с каждым своим решением.

Внезапно он вспомнил сон, который приснился ему в прошлой жизни перед смертью.

Это был единственный сон, который не был его собственным воспоминанием об обрывках прошлого.

Ему приснился юный Цзян Суйфэн у ворот школы.

Он был одет в белую рубашку, наушники и школьный портфель.

Школьная сумка больше не армейская зеленая школьная сумка, которую он разносил в клочья в прошлой жизни, а очень чистая синяя школьная сумка.

Волосы у него были черные и гибкие, блестевшие на солнце, а фигура стройная и прямая, белая и худая, такая же, как он сейчас.

Многие люди косились на него, поглядывая на него застенчиво или уклончиво, но он этого не осознавал.

Я во сне был точно таким же, как и сейчас, его глаза были очень горячими, и он напряг свои эмоции, чтобы назвать свое имя: «Цзян Суйфэн»

.

Он не оглядывался назад, не говоря уже о том, чтобы смотреть на него.

Лу Си Е тоже видел во сне себя, такого же молодого, как и сейчас, полного юношеского духа.

Он поспешил догнать его, положил руку ему на плечо и снова позвал: «Цзян Суйфэн.»

Молодой человек, наконец, остановился и посмотрел на него холодным взглядом, не говоря ни слова.

У него было очень плохое отношение к нему, но он все равно счастливо улыбался, глаза у него болели от смеха.

«Цзян Суйфэн, — сказал он, — два года назад ты помогал мне в городе H, помнишь?»

Брови Цзян Суйфэна все еще были холодными, он покачал головой и хлопнул себя по плечу. Лу

Сие поджал губы, горло пересохло и заболело. Он хотел назвать свое имя, как во сне, поэтому инстинктивно сказал: «Цинь...»

Наполовину выплюнув слово, он вдруг остановился и смущенно поджал губы.

Его любовь к нему началась с Цзян Суйфэна, но после десяти лет паранойи она наконец упала на Цинь Мойяня.

Очевидно, это один и тот же человек, но после его смерти, в течение стольких лет, он редко вспоминал имя Цзян Суйфэн.

Все, о чем он думал, это Цинь Мойан.

Цинь Моянь, Цинь Моянь, Цинь Моянь...

«Цзян Суйфэн, — сказал он, — два года назад ты помогал мне в городе H, ты помнишь?»

«Я не помню», — Цзян Суйфэн посмотрел на него искоса. .

«Сейчас весна», — медленно сказал Лу Се, его голос стал хриплым: «В переулке ты мне помог.»

«Извини», тон Цзян Суйфэна был таким же холодным и равнодушным, как всегда: «Я не помню. "