Ты мой ребенок [перерождение]

98

Глава 97 Глава 97
Как только голос Лу Сино упал, Цинь Мойан поджал губы, и в его глазах появился очень мелкий водяной свет.

Он поспешно опустил глаза, скрывая свое выражение.

И здесь снова такое сильно обиженное, очень обиженное чувство.

У Цинь Мойяня в прошлом было много-много негативных эмоций, таких как боль, отчаяние, тревога, грусть, депрессия...

Они, кажется, интегрировались в его жизнь и стали основным цветом его жизни, не тратя время на то, чтобы на него надавить. над головой в любое время и в любом месте.

Но обиды бывают разные, обиды как будто требуют времени.По сравнению с его чрезмерно тяжелым эмоциональным фоном, это еще и относительно лицемерно.Ему

некогда тратить на такие эмоции,потому что слишком много дел,которые нужно ему бороться,чтобы нести.

Но теперь он не раз чувствовал себя обиженным перед Лу Сие.

Это также заставило его впервые осознать, насколько могущественна и ужасна эта эмоция.Она почти всепроникающа и имеет долгое послевкусие, так что он, который всегда умел только переносить ее, не знает, как противостоять ей.

Вероятно, только люди, которых действительно любят и балуют, имеют право быть обиженными, верно?

Эта мысль врезалась ему в сердце, заставив бессознательно сжать пальцы.

Никто не любит его больше, чем Лу Сие, даже его мать и брат ненавидят его, но это отличается от любви Лу Сие.

В дополнение к обожанию своего возлюбленного, любовь Лу Сие к нему также имеет отцовскую терпимость и терпимость.

Он подобен горе, которая позволяет ему полностью избавиться от бремени своего тела и ума, и он может обрести сильное чувство безопасности, просто полагаясь на прошлое.

Это чувство - то, что никто другой не может дать.

Нос Цинь Мойяня не мог не чувствовать себя слегка кислым, и он хотел броситься в объятия Лу Сие, даже если бы он просто крепко обнял его, не говоря ни слова.

Но он не двигался.

Потому что он очень хорошо знал в своем сердце, что Лу Сие был человеком, которого он любил больше всего, тем, кого нужно лелеять и лелеять, а не тем, кто будет приходить и уходить, когда его зовут.

Прежде чем он разобрался в себе, как бы больно это ни было, он должен был вынести это сам.

Вместо того, чтобы обнимать Лу Сие, чтобы найти утешение, когда оно ему нужно, и отпускать его, когда ему это не нужно, чтобы освободить место для себя.

«Цинь Мойан?» Лу Сие снова приблизился к нему, так близко, что Цинь Мойан почувствовал запах свежего лесного дыхания, исходящего от него после дождя.

В знойный летний вечер такое дыхание может вызвать у людей неосознанное расслабление.

Цинь Мойан сопротивлялся и не двигался, но Лу Се Е взял на себя инициативу, поднял руку и прижал его к себе.

«Кричи», — Лу Сие надавил на его затылок, и его голос зазвенел в ушах: «Кричи, Цинь Мойан!»

Цинь Мойан боролся, но Лу Се схватил его затылок и подавил.

«Выкрикивай все свои обиды и затруднения.» Увидев, что Цинь Мойан не двигается, Лу Сие медленно опустил ладонь вниз и нежно потер затылок: «Когда ты плачешь, все рассеивается»

. издалека горизонт — огненно-красный закат.

Я не знаю, сколько времени прошло, когда эти закаты начали тускнеть, плечи Цинь Мойяна наконец тихо задрожали.

Что-то очень горячее пропитало тонкую ткань рубашки Лучино и испачкало кожу на его плечах.

Лу Сие опустил голову, молча уткнулся кончиком носа в черные и мягкие волосы Цинь Мойяня и чрезвычайно сдержанно поджал губы.

Людям, привыкшим к подавлению в будние дни, крайне сложно сдерживать свои эмоции, когда они находят выход.

Цинь Мойан, наконец, заплакал, особенно когда Лу Сие зарылся головой и его губы непреднамеренно коснулись кожи за ухом.

Подавленный, низкий,

скулящий... Лу Сие больше ничего не говорила, только крепко обняла его.

Его ладони продолжали скользить по волосам на затылке, словно расчесывая его эмоции, позволяя ему выплеснуть свои эмоции в свое удовольствие.

Этот крик был ярким и ярким.Когда крик закончился, что-то в сердце Цинь Мойяня о Цзян Ине действительно исчезло, как сказал Лу Се.

Он поднял голову из рук Лучино, кончик его носа и глаза были красными, а ресницы смущенно приподнялись и опустились.

«Так лучше?» — тихо спросила Лу Сие.

Светло-серая ткань рубашки на его плечах была окрашена в темно-серый цвет, и когда Цинь Мойан встал, ткань, оставившая температуру его тела, стала влажной и холодной.

«Хорошо.» Цинь Мойан кивнул, поднял руку и прижал мокрое плечо, но ничего не сказал.

На его лице все еще были неглубокие слезы, Лу Сие поднял руку, но Цинь Мойан двинулся быстрее и поднял руку, чтобы вытереть слезы.

Кадык Лу Сие шевельнулся, и он медленно опустил руку.

Цинь Мойан поджал губы и посмотрел на руку Лу Си Е. Пальцы этой руки были тонкими, а суставы отчетливыми, но в данный момент он слегка напрягся, а вены на тыльной стороне руки вздулись.

Он не хотел грабить его, на самом деле это было просто совпадение.

Но он не объяснил.

«Лу Сие», — мягко сказал Цинь Мойан, и в его голосе прозвучал слабый крик, который звучал очень мягко: «Я еще не понял, ты можешь подождать меня?»

«Да», — быстро ответил Лу Сие. Сразу же после этого его тело немного отступило назад, отойдя от него на небольшое расстояние.

Уступи ему место, как они и договаривались.

Губы Цинь Мойяна плотно сжались, как будто он снова собирался заплакать.

Лу Си Е глубоко посмотрел на него, его глаза становились все мягче и мягче.

Наступила ночь, и на кладбище было тихо, если не считать периодического щебетания насекомых и птиц да шелеста ночного ветра, дующего в кронах деревьев и траве.

«Спускайся с горы», — сказал Лу Сие, обычно желая потянуть Цинь Мойяня за руку, но он взял ее обратно, когда был на полпути.

Они спустились с горы бок о бок, и подул ночной ветер, принеся с собой аромат сырости и травы, характерный только для лета на открытом воздухе.

«Вы привыкли проводить последние несколько дней во Франции?» — спросил его Лу Сино с улыбкой уголком рта, выбрав легкую тему.

«Ну, учитель и дядя очень добры ко мне», — сказал Цинь Моян, добавив: «Спасибо за китайскую тетушку, которую вы пригласили.»

Лу Сино улыбнулся: «Кто тебе сказал? Это должно быть У Юнь, верно?»

Цинь Мойан приказал. Он кивнул, задаваясь вопросом, как Лу Нишино всегда называл имя своей матери.

«Еда, приготовленная китайской тетей, вкусная?» Лу Сие продолжала спрашивать: «У Юнь и Лу Чэньмин оба ненадежны, я попросил помощника помочь найти его, но это было слишком далеко, чтобы попробовать это самому. , так что я не знаю, вкусно это или нет.»

«Это хорошо», сказал Цинь Мойан, внезапно что-то вспомнив и снова засмеявшись: «Я также приготовил вкусный рис с ананасом»

. , он давно его не видел.

Расположение кладбища невысокое, и вдвоем они быстро спустились.

Машина семьи Цинь была припаркована у подножия горы, Вэй Чэнбай не уходил, он опирался на машину и смотрел вверх.

Увидев, как они спускаются бок о бок, он не мог не испугаться.

«Разве ты не...» На полпути он выпрямился и вежливо поздоровался: «Молодой мастер Лу, почему вы здесь?»

Глаза Лу Сино слегка опустились, и он догадался, что Вэй Чэнбай хотел что-то сказать. вроде «Вы не расстались?»

Хотя никто не осмелился сказать это при нем, это замечание, которое вызвало у него крайнее отвращение, действительно недавно было распространено в кругу.

«Подойди и посмотри на Цинь Мойяня», — сказала Лу Сие.

«Если Лу Шао прибудет через несколько минут, возможно, мы вернемся», — пошутил Вэй Чэнбай.

«Рейс приземлился как раз перед штормом, так что было поздно», — легкомысленно сказал Лу Сие, а затем добавил: «Разговоры лучше, чем ничего», —

Цинь Моянь покосился на него.

Выражение лица Лу Сие было очень спокойным, на поверхности не было никаких волн, но он чувствовал, как изменилась его аура.

Настороженность и конфронтация исходили от его тела бессознательно.

Раньше он не понимал, почему Лу Сие так заботился о Вэй Чэнбае, но теперь понял.

Его рука двигалась, инстинктивно желая взять Лу Сие за руку, пытаясь успокоить его, но в конце концов он шевельнул только кончиками пальцев.

Вэй Чэнбай кивнул и покосился на Цинь Мойяня: «Идите домой

? «

Припарковался на стоянке с другой стороны, — сказал Лу Сие, — вернись первым, когда уже поздно, я попрошу водителя приехать и забрать меня, —

нахмурился Цинь Мойан, показывая некоторую нерешительность, по совпадению Вэй У Ченбай зазвонил телефон, он посмотрел вниз и улыбнулся: «Тетя снова уговаривала, это было три или четыре раза.» «Иди, — сказал Лу Сие

, — не заставляй семью долго ждать». ..

, наклонился и сел в машину.

Окно машины поднялось, закрыв лицо Цинь Мойяня, Вэй Чэнбай повернул руль, и машина выехала.

На этом участке дороги, ведущей к кладбищу, машин не было, поэтому машина ехала так быстро, что быстро свернула на главную дорогу и ничего не увидела.

После того, как машина полностью скрылась из виду, Лу Сие достал свой мобильный телефон и отправил водителю сообщение.

Он на мгновение держал телефон в руке, а когда свет на экране погас, поднял руку и достал сигарету, опустил голову и зажег огонь.

В тот момент, когда свет огня осветил его брови и глаза, тени и шипы в этих глазах феникса были полны теней и шипов, и они были очень мрачными.

Машина свернула на проспект, и движение постепенно стало более плотным.Вэй Чэнбай взглянул на Цинь Мойяня и обнаружил, что тот все еще спокойно смотрит в зеркало заднего вида.

С тех пор, как он сел в машину, он сохранил это положение, вообще не двигаясь.

«Моянь?» позвал его Вэй Чэнбай.

«А?» Цинь Мойан пришел в себя, но его глаза были немного медленными.

Он все еще думал о Лу Сие.

Когда машина выезжала, в зеркале заднего вида отражалась фигура Лу Сино, высокая и прямая, как сосна и кипарис, но такая же одинокая, как сосна и кипарис.

Он стоял там, словно неподвижный, наблюдая за их машиной.

У него немного заныло в носу, и он вдруг вспомнил ту снежную ночь.

Эта дикая дорога Нишино выгнала его из бара Санджиу в одной тонкой рубашке, и он тоже оставил его таким.

Просто в этот раз он не выдержал и, наконец, вылез из машины и побежал всю обратную дорогу, чтобы найти его.

Когда он вернулся, Лу Сие сидел на снегу в оцепенении, неподвижный, как будто он превратился в статую.

Сразу после этого он вспомнил последний раз, когда Лу Сино отправил его обратно в дом Цинь, чтобы увидеть Вэй Чэнбо, поэтому сильный человек сказал ему, что он тоже будет бояться.

Казалось, сердце Цинь Мойяня что-то сжало, и он немного запыхался.

Отношения между Цинь и семьей Вэя не могут быть разорваны, внезапно подумал он, но когда он идет на помощь Лу Сие, он должен изо всех сил стараться больше не встречаться с Вэй Чэнбаем.

«О чем ты думаешь?» — спросил Вэй Чэнбай с улыбкой, — «так очарован?» «Думая о Лу Сие

», — сказал Цинь Мойан.

Вэй Чэнбай был ошеломлен на мгновение, а затем медленно сказал: «Почему я слышал какие-то другие слухи?»

«Какие слухи?» Тупо спросил Цинь Моянь, а затем отреагировал.

— Все говорили, что вы расстались, — уже сказал Вэй Чэнбай.

Цинь Мойан на мгновение замолчал, затем слегка улыбнулся очень легким, но твердым тоном: «Мы не расстались.» «Тогда кто вы?» Вэй Чэнбай

нахмурился: «Есть проблемы?»

голову, чтобы посмотреть в окно, я не знал, как это объяснить какое-то время.

Увидев, что он молчит, Вэй Чэнбо подумал, что он соглашается с его словами, поэтому он сказал: «Я помню, как говорил тебе раньше, что в твоей любви в этом возрасте будет много переменных и неопределенностей

». посмотри на него: «Это не то, что ты думаешь.»

«А?» Вэй Чэнбай поднял брови.

«У меня самого есть некоторые проблемы, — сказал Цинь Мойан, — но у меня нет проблем с отношениями с Лу Сие».

На дороге были пробки, и машины были втиснуты в плотное движение. Вэй Чэнбай был немного озадачен, когда он услышал слова, и он не понял Цинь Мойан смысл.

«Но вы не выглядите так, будто вы все еще вместе», — сказал он, вспоминая поцелуй между Цинь Мойяном и Лу Сие в прошлый раз во дворе семьи Цинь. По сравнению с тем временем атмосфера между ними сегодня явно охладилась. , много.

«Ну, — терпеливо сказал Цинь Мойан, — мы ненадолго расстанемся.»

Вэй Чэнбай посмотрел на него, его глаза стали более сосредоточенными.

Но Цинь Мойан не дал ему возможности заговорить, и он продолжил: «Но цель разлуки в том, чтобы быть лучше вместе.»

Вэй Чэнбай больше не говорил.

Но Цинь Мойан не остановился, как будто хотел дать ему понять.

«У меня у самого были некоторые проблемы, и я не понимал некоторых идей, поэтому я решил временно расстаться с Лу Сие на какое-то время, — сказал он, — но в период разлуки мои чувства к Лу Сие на самом деле углубились, чем прежде. Много, много раз.»

Когда он говорил, его брови смягчились, его глаза наполнились легкой улыбкой, и весь человек был беспрецедентно ярким.

Вэй Чэнбай молча посмотрел на него, все еще не понимая, что он сказал.

«Если это я, то если ты любишь кого-то, — сказал он, — я, возможно, не захочу расставаться ни на мгновение.»

Цинь Мойан посмотрел на него, и по какой-то неизвестной причине его глаза, казалось, смотрели на ребенка, веселый и толерантный.

«Я очень люблю Лу Сие. Причина, по которой я хочу расстаться, заключается в том, что я боюсь причинить ему боль из-за проблем, с которыми я еще не разобралась. Я хочу защитить его и не хочу, чтобы он Потерпите какой-либо вред». Цинь Моянь серьезно сказал: «Лу Сие здесь. Подождите меня, и я буду очень усердно работать, чтобы выбраться как можно скорее».

Рука Вэй Чэнбая, держащая руль, молча сжалась.

Уличные фонари были включены, тусклые и теплые.

Он услышал голос Цинь Мойяна, очень мягкий и теплый: "Мы поженимся"

. Автору есть что сказать: свадьба, я

не успел ее починить

. Спасибо 2021-05-30 21:44 :35~2021-05- 31 21:51:49 В период 21:51:49, маленький ангел, который проголосовал за повелителя или полил питательный раствор для меня~

Спасибо маленькому ангелу, который бросил мину: Лу Weiyi, 1 звезда,

спасибо маленькому ангелу, который оросил питательным раствором: я не могу проснуться от сна 30 бутылок мечты приходят 20 бутылок лаванды на обочине дороги 10 бутылок Xiaoxiao 5 бутылок Rabbit Xiaobai 1 бутылка Miyin, большое

спасибо за вашу поддержку, я буду продолжать усердно работать!