После банкротства мне удалось соблазнить бога-мужчину

42

Глава 40
Все сошло с ума...

Словно что-то с огромным грохотом врезалось в его сердце, кровь хлестала, и Се Син почти не мог говорить от боли.

Как просто несколько слов, их судьба изменилась.

Не только его, но и их.

Но в то время он только знал, что ему было так больно, что он едва мог выжить, но он редко думал, что Юн Мо мог страдать больше, чем он.

В какой-то момент он даже ненавидел его и обвинял во всем.

Он глубоко вздохнул, если бы Юн Мо не крепко обнял его, он, вероятно, не смог бы не наклониться, чтобы облегчить боль.

— Брат, — неосознанно позвал он дрожащим голосом, мягким и возмутительным, как будто он потерял свою силу.

Тут же он поджал губы, его густые ресницы слегка задрожали, и он выглядел очень хрупким, пытаясь сохранять спокойствие.

Большая рука Юн Мо погладила его по спине, немного вниз по позвоночнику, остановилась в нижней части спины, а затем снова немного поднялась, мягко потирая спину, чтобы успокоить его эмоции.

Великая вина и сожаление, великое облегчение и боль, и то, что называется экстазом, тысяча и один вкус смешались в моем сердце.

Се Син не мог сказать, на что это было похоже, но его сердце, казалось, было чем-то сжато, и ладонь, которая сжала его, не могла его выбить.

Он не мог не думать о том, что если, если этого не произойдет, то... он

не мог думать о том, что если, потому что, когда он думал о слове «если», он дрожал от боли.

Как можно вообще об этом не думать?

Он чувствовал, что сошел с ума, и перетягивание каната в сердце заставило его лоб и ладони мелко вспотеть.

Он упал в объятия Юн Мо, и в его голове вспыхнули кадры.

У них не было никакого несчастного случая, так же, как вы смеетесь надо мной и живете вместе, если вы не будете подчиняться, вы будете наказаны Юн Мо.

По сравнению с ним, насколько жестока угнетающая жизнь, к которой, как ему казалось, он привык за столько лет?

Он закусил губу, опасаясь, что заплачет, когда откроет рот, но глаза его были затянуты тонким туманом, и он ничего не мог ясно видеть.

Судьба обманывает людей?

Как он мог выразить нежелание в своем сердце такими светлыми и светлыми словами?

В течение дней и ночей его потери он бесчисленное количество раз сожалел о своих прошлых действиях и задавался вопросом, будут ли ему противны его мысли о нем бесчисленное количество раз?

Это не так, оказалось, что он тоже любил свою.

Они могли бы провести годы вместе, разделяя радость и страдание.

Вместо того, чтобы быть отдельными, мучить друг друга.

«Брат, — он поднял голову и укусил Юн Мо за подбородок, а затем снова уткнулся лицом в его шею: «Мне так неудобно.»

Судьба сыграла с ними злую шутку, но он продолжал извергаться и задавать вопросы.

Шея Юнь Мо быстро намокла, а плечи Се Сина задрожали от терпения, и он заплакал и позвал его: «Брат, я...»

Он хотел сказать, что ненавидит его, но больше всего он должен ненавидеть себя.

Юн Мо крепко обнял его, поцеловал в щеку, потер пальцами мочки ушей и погладил тыльную сторону его мягкой шеи: «Кричи, спасайся!»

Се Син укусила его за плечо, отделенное тонкой пленкой рубашки, мускул во рту стало туго и тяжело.

Юн Мо вообще не двигался, температура прошла через его одежду, столкнулась с температурой на его губах, а затем слилась воедино.

Наконец он разжал зубы и нежно поцеловал кусок ткани, который был влажным от укуса.

Прошлое ведь прошло, и не хотеть бесполезно, и все уже давно необратимо.

Когда-то гармоничных отношений между двумя семьями, любви родителей Юн Мо к нему и поддержки их обоих больше нет.

Мало того, они, вероятно, ненавидели его.

Итак, насколько тяжело должно было быть Юн Мо в последние несколько лет?

Его родители могли перенести свою ненависть к себе на него.

В их глазах любимый человек их сына делал их несчастными.

Он был единственным грешником, но после стольких лет обиде второго старика было некуда выплеснуть, может быть, вся она выместится на Юн Мо.

Тело Се Сина дрожало, идея была слишком жестокой, он не осмелился спросить.

Руки Юн Мо были еще сильнее, он обнял его, склонил голову и поцеловал в макушку.

Он думал об этом не раз, Се Син определенно почувствовал бы себя плохо, когда узнал бы об этом, но, видя, как он так страдает, он все еще не мог этого вынести.

Душевная боль породила ненависть, его голос был низким и терпеливым, и он сказал то, что не мог сказать Се Син: «Я ненавижу это.»

Тело мужчины в его руках внезапно замерло, и Юнь Мо успокаивающе поцеловал его: « Я ненавижу твоего отца и брата, я ненавижу семью Су, но я не ненавижу тебя, —

Се Син поднял лицо, покрытое водяными пятнами, глядя на него сквозь туман, он услышал нежный голос Юнь Мо: «Я люблю только тебя.»

Мгновенно навернулись слезы. Юн Мо обхватил его лицо ладонью, опустил голову и поцеловал его в губы, а губами и языком нежно утешил его: «Я оставлю путь твоему отцу и брату, но сможешь ли ты хорошо ходить, зависит только

от их, —

он кивнул, но не мог произнести ни слова.

Глаза Юн Мо потемнели, когда он посмотрел на него, показывая стремление к контролю, которое редко появлялось в нем: «Но они не могут вмешиваться ни во что между тобой и мной в будущем»

. Пройдя мимо него, Се Син снова кивнул, услышав слова, и слезы потекли вместе с кивком.

Юн Мо мягко стер слезы кончиками пальцев и сказал мягко и нежно, как гипноз: «В будущем ты будешь принадлежать мне и любишь только меня.»

Здесь нет места для переговоров, нежных, но сильных.

Се Син снова кивнул: раньше он принадлежал только Юн Мо и слушал только его.

Он подобен раку-отшельнику, а Юнмо — его панцирь.

Он хотел нести его, куда бы он ни шел, и он был высокомерным, где бы он ни был, потому что он был позади него, и он хотел быть с ним все время.

Однако он больше не может быть раком-отшельником.

Он хочет быть таким же могущественным, как Юн Мо, и иногда он может быть оболочкой Юн Мо, чтобы защитить его, а не просто искать его защиты.

— Брат, — сказал он, — я люблю тебя, —

он поцеловал Юн Мо в губы, со слезами прикусил его подбородок и кадык и, наконец, нежнейшим поцелуем оставил шрам за ухом.

Он целовал и был целован, он любил и был любим.

Он бешено разбегается, представляя, что выедает Юн Мо в живот, как самый примитивный зверь, и никогда не расстанется.

Он снова стал ребенком, от которого зависели, и его сердце постепенно успокоилось.

Было больше десяти часов утра, когда Се Син проснулась.

Другая половина кровати была пуста, он был укрыт тонким одеялом, его кожа была свежа, и он был хорошо вымыт.

Но поясница и ноги очень болят и слабеют.

Его веки слегка опухли, вероятно, потому, что прошлой ночью он слишком сильно плакал.

Нежные руки Юн Мо спускались с его плеч дюйм за дюймом, теплое прикосновение, оставшееся позади, казалось, не рассеялось.

Ощущение тепла и онемения, дюйм за дюймом перемещаясь от плеча к локтю, сжало руку, с которой он хотел бороться, с небольшой силой, а затем дюйм за дюймом скользнуло по предплечью к его слегка согнутым пальцам и, наконец, пересеклось с его десять пальцев...

По сравнению с нежностью в его руках, другие места были свирепыми и свирепыми, из-за чего его чуть не разорвало пополам в воде и огне.

Чувство удовольствия, вызванное противоречием, полностью утопило его, позволив ему полностью управляться им в огромной волне.

Он открыл глаза и увидел, как шторы вздулись над крохотными щелями окон, словно паруса, полные силы и жизненной силы.

Ветер в конце весны, даже во вкусе раскрывает бодрую жизненную силу, заставляя людей бессознательно испытывать радость.

Он словно вернулся в сад старого дома семьи Юнь много лет назад, лежал на качелях, в окружении птиц и цветов, с книгой на лице, проснулся беззаботным и видел сон о перипетиях.

«Проснулся?» Наверное, из-за того, что он боялся нарушить его покой, Юн Мо молча вошел.

Се Син отвел взгляд, и его глаза тут же засияли сиянием, которого он даже не заметил.Он протянул две голые руки: «Брат, обними.»

Юнь Мо поджал губы и улыбнулся, подошел к кровати и поклонился . Спуститесь вниз, поцелуйте его в лоб и обнимите его: «Тебе неудобно?»

«Немного», — промычал Се Син, потерся кончиком носа о стройную шею Юнь Мо и перевел поцелуй на бок. Сделав ему комплимент: «Ты восхитителен», — рассмеялся Юнь Мо, но застенчиво ущипнул

мягкое мясо на своей талии: «Вставай, чтобы поесть».

вздохнув, он сказал глубоким голосом: «Повинуйся, будь хорошим».

«Брат», Се Син снова превратился в ребенка с улыбкой в ​​глазах, ведя себя как избалованный ребенок: я, ты говорил больше всех, ты, я не знаю, как тяжело мне придется терпеть, чтобы перестать кусать твой кадык, ты не знаешь, насколько ты сексуален, —

Юн Мо не знал, насколько он сексуален, но только знал, что если Се Син снова будет тереться вот так, он не будет нежным.

Он схватил руку Се Сина, которая возилась с ним: «На этой неделе нет никаких занятий, верно?» Се

Син залезла в одеяло, как протекающий мяч, и приглушенным голосом сказала: «Да».

не понял, компания собиралась устроить много мероприятий.Он немного раздраженно почесал волосы.

Юн Мо забавно сжал его щеки: «Значит, ты все еще дразнишь меня?»

«Потому что ты милый», — Се Син посмотрел на Юнь Мо и снова закатил глаза.

«Ты милый?» — спросил Юн Мо.

«Где я милый?» Се Син вовсе не думал, что он милый, и сморщил нос: «Брат, что тебе нравилось во мне раньше? Я умею только создавать проблемы и всегда злить тебя»

. Я не знаю, но ты мне просто нравишься, Юнь Мо сделал задумчивый жест: «Подумай о своих недостатках, почему ты нравишься тебе?»

Се Син все еще только смотрел на улицу, его глаза расширились, когда он услышал слова, и глаза его сначала из любопытных превратились в недовольные.

Юнь Мо сдержал улыбку: «Я, наверное, слепой.»

Се Син протянул свою белоснежную руку и собирался схватить его.

Однако Юнь Мо легко схватил его за запястье и прижал его назад, Юнь Мо улыбнулся и опустил голову, чтобы поцеловать его, но Се Син укусил его.

Юн Мо прикусил его за ухо и тихо спросил: "Это принадлежит кошке или собаке, и царапается, и кусается? У меня все следы от ваших царапин на моем теле"

. Юнь Мо снова поцеловал его в губы, и он не мог издать ни звука.

«Страшно знать, что ты придурок, но все еще любишь тебя до смерти, идиот.» Юнь Мо наконец поднял голову и посмотрел на красные губы Се Син и влажные затуманенные глаза: «Если ты хоть немного заботишься о себе Что хорошо, а что нет, а потом решите, нравится вам это или нет, тогда это не любовь."

"Ты знаешь, какой ты милый в моих глазах?" Юн Мо поцеловал кончик его носа, дразня его: "Лучше чем панда. В десять тысяч раз прекраснее."

Удивление, счастье, радость, застенчивость...

Все эмоции плотно сплелись в сеть под названием счастье, и Се Син крепко в ней запутался, бежать некуда, он не готов убежать.

Он протянул руку, чтобы зацепить Юн Мо, и втянул его в сеть, называемую счастьем, не желая вылезать снова.

Автору есть, что сказать: некоторым друзьям предстоит пойти в школу, а это все-таки необыкновенный период, надеюсь, всем не следует быть беспечными и беречь себя.

Спасибо маленькому ангелу, который проголосовал за меня или полив питательным раствором в течение 2020-04-04 20:21:14~2020-04-06 19:05:43~

Спасибо маленькому ангелу, который бросил мины: Лосулия 2 ; 1 лиса, шерстяной шарик и шерсть;

благодаря маленькому ангелу, полившему питательный раствор: 32 бутылки srtike; 10 бутылок словарей и третей; 6 бутылок чернильного соуса cicaoxiojo; 5 бутылок соуса Yu and Grey; 4 бутылки апельсина. мятный; футляр Star, 44117782 3 бутылки; Tengze- 2 бутылки; ②⑤, расслабьтесь 1 бутылка;

большое спасибо за вашу поддержку, я буду продолжать усердно работать!