Рождённый в темноте

Могила

Лондон.

Меня похоронили заживо.

Паника — это живое существо внутри этой могилы вместе со мной - единственное, что говорит мне, что я все еще жива в это кромешной темноте.

Я прижимаю ладони к дереву. Мое дыхание отражается от крышки, моя грудь горит, когда из нее высасывается воздух.Осколки впиваются в мою кожу. Боль обостряет мои чувства.

Он не может позволить мне умереть.
Но я смотрела видео. Я была свидетелем того, на что пошел Грейсон, чтобы добиться своего наказания.
Страх снова поднимается во мне, и я стучу по дереву, отчаянно желая глотнуть свежего воздуха. “Помогите!”
Ручей из леса засыпает мне рот и глаза грязью. Я в панике вытираю лицо. Мои локти ударяются о стенки ящика. Я чувствую, как стены сближаются. Коробка сжимается, поглощая меня. Дерьмо.

Я сильнее нажимаю на крышку, мои предплечья горят от напряжения.
Посыпается еще больше грязи. Я чувствую привкус песка на зубах и поворачиваю голову, чтобы сплюнуть. Между тревожными вдохами я слышу, как что-то ползает по коробке. Пробираясь по рыхлой грязи, пытаясь найти путь внутрь. Ждут, пока их еда сгниет.
О, Боже. Я не могу умереть вот так.
Бремя незавершенной жизни тяжелым грузом давит мне на грудь. Болезненное сжатие усиливает мое беспокойство, пока я не начинаю учащенно дышать.
Каждый быстрый, затрудненный вдох я делаю со знанием того, что он может стать моим последним. С каждым вздохом в мои легкие поступает все меньше и меньше жизненно необходимого кислорода.
Успокойся.
Я повторяю это в своей голове, задерживая дыхание, заставляя себя расслабиться — успокоить каждую мышцу и орган, требующие воздуха.
Дышать.
Я делаю неглубокий вдох. Медленно и уверенно, мои губы дрожат. Слезы текут из уголков моих глаз, и мое тело покалывает, адреналин наполняет мой организм. Головокружение переходит в эйфорическое спокойствие.
Я задерживаюсь здесь на некоторое время. Прислушиваясь к моему медленному дыханию. Чернота - густой и бесплотный кошмар. Прозрачная вата опутывает мой разум, отстраненный. В течение, как мне кажется, нескольких часов я переключаюсь между двумя этапами. Паника и покорное принятие.
Пока мои мысли блуждают, все дела, которые я откладывала, устремляются вперед. Нереализованные цели. Мечты. Счастье.
Слабый смех вырывается наружу. Я учила своих пациентов не стремиться к чему—то столь надуманному и бессмысленному, как счастье, - это идея, а не цель. И все же я здесь, смотрю смерти в лицо, жалея, что не была немного более легкомысленной и счастливой.
Но и на этот вопрос никогда не было никакого ответа. Тот, который каждый задает себе: что сделает меня счастливым? Муж? Ребенок? Я смеюсь над собой. Я ни о чем не жалею, по правде говоря. Я никогда не смогла бы разделить себя или свое время с чем-то таким требовательным, как материнство.
Тем не менее, тот факт, что шанс крадут, потрясает меня, жестокое напоминание о том, что я выбрала Грейсона. Я сама выбрала эту судьбу.
Я делаю вдох, чтобы наполнить легкие, и моргаю, пытаясь разглядеть темноту. Сожаление - это слабость. Я не могу позволить себе быть слабым.
Кроме того, есть более пугающие реалии, с которыми приходится бороться, чем с моими мелкими сожалениями.
Похороненные тела на заднем дворе земли на мое имя, которую я всегда планировал переместить, избавиться от... и теперь это тоже решается за меня. Девочки будут найдены. Кто-нибудь купит дом моей семьи и снесет его. Перестроит. Они выкопают этот мертвый сад, и мое наследие запомнится как история ужасов, а не как работа, которой я посвятила свою короткую и тщетную жизнь.
С этим осознанием приходит паническая атака, которая поглощает все чувства. Чернота смыкается, царапанье и звуки усиливаются, ощущение жуков, ползающих под моей кожей, вырываются из моего горла огненный крик.