toujours tandem |Лиза Ира|

17

После этих слов я ещё долго не могла уснуть. Конечно, я устала и была готова вырубиться от такого насыщенного дня (и не только дня), но всё-таки последнее меня немного смутило. Да, мне было приятно это услышать, и оно даже в какой-то степени осчастливило меня, но всё равно — у меня были смешанные чувства… Наверное, я просто не могла в это поверить. Я не была готова даже просто это услышать! Знаю, что слов на ветер она не бросает, но действительно ли это так? Уверена ли она в этом? Но, наверное, Елизавета успела перед этим сто раз подумать, сто раз собраться с мыслями, сто раз выждать нужный момент, в отличие от меня.
Но я просто не смогла ей на это ответить. Может быть, она и ожидала этого. Не знаю. Но в любом случае, я надеюсь, что она не обиделась на моё молчание. Она вроде бы прекрасно знает и без моих слов, что я схожу от неё с ума.
Прошло уже примерно полчаса. Она вернулась на свою половину кровати и, по-видимому, уже заснула. Я боялась даже просто пошевелиться, чтобы не разбудить её — такую милую женщину. Но я знаю, что утром она станет ещё прекрасней, но воспоминания об этом в тот самый день разбивали мне сердце. Почему-то именно после этого момента у меня появилось ощущение, что после хорошего всегда произойдёт что-то плохое. И так каждый раз, что бы у меня ни случалось. Вот и сейчас — оно. Опять признак какого-то расстройства. Я не знаю. Но наверное в жизни по-другому не бывает. Иначе это будет не жизнь.
Получается, что свой день рождения я провела вместе с ней. Отмечать с однокурсниками я и не собиралась, но обычно с девками из комнаты у нас каждый год было что-то типа праздничного ужина. Чёрт… Я совсем забыла про них. Да я вообще обо всём забыла!
Надо бы им написать, ведь в прошлый раз я обещала, что сообщу, если снова не приду ночевать в общагу. А сегодня, скорее всего, они ждут меня особенно. Хотя кто их знает. Но в любом случае, они должны узнать о моих неожиданно изменившихся планах, но есть одно «но». Мой телефон лежит в сумке, которая находится на первом этаже, в коридоре. То есть, мне предстоит серьёзная операция — тихонько пробраться к моему телефону, не разбудив спящую рядом женщину, по совместительству, мою любовь. Тело моё уже и так всё затекло, и это не есть хорошо. Пора бы и размяться.
Аккуратно, как только можно, я выпорхнула из-под одеяла, а затем пошла на цыпочках — это я хорошо умею. В комнате стоял полумрак, но ночные огни Москвы усиленно пробивались сквозь тёмные шторы. Уходя, я посмотрела на её лицо — оно осталось неизменным. Женщина даже не пошевелилась. А вот в коридоре стояла кромешная тьма, я просто чудом ни за что не зацепилась и ни обо что не споткнулась, особенно на лестнице. Но теперь я находилась на первом этаже. Мне абсолютно было не холодно, пусть и была я полностью голой. Наконец, достав и разблокировав свой телефон из сумки, который за весь день просто разрывался от звонков и уведомлений даже на беззвучном, я посмотрела на его экран. Семнадцать сообщений в «ВКонтакте», четыре пропущенных — один из них от мамы. Сердце ёкнуло, а затем и вовсе заныло — сейчас мне не хотелось вспоминать ничего о доме. Я в другом городе, и я счастлива. И не хочу портить сегодняшний день обеспокоенными вопросами от самых близких родственников. Поэтому я сперва написала смс-ку маме, что я жива и со мной всё хорошо, что ночую я у подруги. После этого, стараясь выкинуть плохие мысли из головы, я открыла беседу с соседками. «Сегодня уже не вернусь, не ждите и не скучайте :3». Разобравшись с этими делами и включив фонарик, я прошла на кухню — очень уж мне хотелось пить. Кроме бутылки шампанского на столе ничего не было. Или я этого просто не увидела. Но в любом случае хлопать дверцами шкафа мне не хотелось, чтобы найти какой-нибудь стакан, да ещё при таком ужасном освещении. И мне не пришло в голову ничего другого, как допить остатки шампанского и в ту же бутылку набрать воды из-под крана. Я гениальна.
Вдоволь напившись такой вкусной воды, я поплелась обратно — в постель к любимой. Уже у спальни я выключила фонарик, и глаза стали постепенно привыкать к темноте. Так же тихо подойдя к своей стороне кровати, я залезла под одеяло, держа телефон в руке, и когда я уже хотела положить его на тумбочку, после того, как поставила будильник на восемь часов утра, ведь вроде бы и ей, и мне завтра уж точно не дома сидеть, ко мне снова пришла грандиозная мысль. Совместное фото. По сути оно уже есть, но то было случайное, да и она там за тридевять земель. А сейчас она здесь, со мной — стала ближе во всех смыслах. Может быть это неправильно. Да и вообще спящих нельзя фотографировать, но всё же я не хотела упустить такой момент… Бодрая и тем более трезвая, она бы никогда не позволила мне этого сделать… По крайней мере это логично и объяснимо. Но мне хочется для себя, для души, на память… Последний подарок на мой день рождения. Кто не рискует, тот не спит с депутатом Государственной Думы.
Полностью убедившись в том, что женщина спала и не собиралась просыпаться, я включила камеру. Для фото было конечно темновато, но режим при плохом освещении мне немного помог. Аккуратно придвинувшись к ней, я вытянула руку вперёд и, сделав более-менее адекватное лицо, сфотографировала нас. Звук затвора, можно сказать, заполнил не только комнату или даже квартиру, но и всю Москву. Сердце тут же ушло в пятки. Я не могла пошевелиться. Какая же я тупица… Зачем я перед этим отключила беззвучный режим?.. Чтобы услышать будильник? Он бы и так сработал… Видимо, я сделала это на автомате и даже не заметила. Вся жизнь пронеслась перед глазами, в особенности сегодняшний день. Она точно меня убьёт…
Но Елизавета даже бровью не повела, как бы странно это ни звучало. Видимо, работа, да ещё вдобавок и я, забираем все её силы. Бедная моя девочка… Но сначала спасти нужно было себя, и я очень медленно, стараясь не сделать лишних телодвижений, передвинулась на свою половину и положила телефон на нужное место. Теперь можно и лечь спать, несмотря на то, что сердце у меня так и выпрыгивало из груди, колотясь раза в три сильнее, чем сорок минут назад — после тех её слов. Тахикардия?
***
Все движения, что были этой ночью, мелькали в моей голове одно за другим. Воспоминания, плавно перешедшие в сон, который до ужаса напоминал реальность. Казалось, что это происходило второй раз. Я целовала её нежную кожу, не пропуская ни единого сантиметра — она глубоко дышала, и её грудь часто поднималась. Но на что особенно я обратила внимание — золотой крестик на шее. До сегодняшнего дня я даже не задумывалась о том, верит ли она в Бога, соответственно, вопрос о том, есть ли у неё крестик, меня тоже не интересовал, ну и скорее всего полгода назад она его просто не надевала. Только с обручальным кольцом всё было наоборот.
И она делала мне приятно, так умело, как это могла сделать только она, и доставляемое мне наслаждение невозможно описать никакими словами. Её прикосновения были особенными. Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Душа требовала продолжения… Её губы коснулись моего лба.
Я приоткрыла глаза. Уже рассвело и шторы были явно раскрыты. Она сидела рядом, на краю кровати, и улыбаясь, смотрела на меня. Белый халат на голое тело, мокрые волосы, никакого макияжа. Как же она шикарна в любое время суток, как и сейчас, ранним утром, только что выйдя из душа.
— Просыпайся, — эта улыбка сводит меня с ума… — Если не хочешь опоздать в универ, — меня даже мама так никогда не будила… Да и какой там универ, когда я готова всю свою жизнь положить к Вашим ногам…
— Я Вас тоже люблю, — вместо того, чтобы спросить, сколько сейчас времени. Я должна была ответить на те слова. Почти всю ночь я думала о них. Елизавета улыбнулась ещё шире и, приблизившись ко мне, чмокнула в губы.
— В душ пойдёшь? — мне даже не пришлось спрашивать. Кажется, она действительно меня любит. Но вопрос был скорее риторическим, поэтому я ничего не сказав, только слегка кивнула. Она также молча встала и пошла вниз, скорее всего на кухню. Обычно я ещё несколько минут валяюсь в кровати, но сейчас мне не хотелось этого. Я выспалась, я счастлива, я люблю. Вынырнув из-под одеяла, я увидела, что на мне по-прежнему нет одежды, и она должна быть где-то тут… Но долго искать не пришлось — на всех моих аккуратно сложенных вещах сидел медведь и смотрел мне в душу.
Уже после водных процедур я, полностью одетая и бодрая, спустилась к ней на первый этаж. Елизавета стояла у плиты, всё в том же белом халате, и её чёрные волосы особенно выделялись на его фоне. Что-то готовила, по запаху — кашу. Я тихонько подкралась к ней сзади и обняла, задержав руки на талии.
— Ты не знаешь, почему бутылка из-под шампанского была вся в каплях воды? — сердце ёкнуло и как будто остановилось. Но всё равно это вызвало у меня улыбку.
— Нет, — прошептав, я прильнула губами к её шее и начала целовать… Сначала это были простые поцелуи, но потом они перешли в лёгкое засасывание кожи, и ей не могло не нравиться… Об этом свидетельствовал только что раздавшийся стон, полный удовольствия и наслаждения, и она даже запрокинула голову, глаза её были закрыты. Женщина полностью отдалась моим ласкам. Она перестала контролировать себя, своё тело, свои эмоции, свои чувства. Вот такая она — настоящая. Без какой-либо маски, без какой-либо роли. Она. Домашняя, милая, нежная. Готовит завтрак, а в это же время её сердце исполняет искусные пируэты.
— Что же ты со мной делаешь?.. — как-то сипло прошептала она, когда я остановилась. И тут, именно тут, я увидела, что цвет её глаз — настоящий цвет глаз, не серый, не голубой, не зелёный, ни какой-либо ещё, а светло-карий. Даже янтарный. Как же это удивительно…
Но уже после завтрака — очень вкусной овсяной каши, хотя я их не особо люблю, тем более такую, у моей девочки был какой-то озабоченный вид. Её явно что-то тревожило, и я не могла понять, что именно. Как непривычно видеть её такой. К тому же, без какой-либо косметики.
— С понедельника у меня командировка, — наконец прервала она тишину, а вместе с тем и моё беспокойство, которое тут же возросло с ещё большей силой. Командировка?
— И надолго?
— На две недели.
И все небоскрёбы блаженства, в которых уже хорошенько обжилась моя душа, находясь на седьмом небе, мгновенно рухнули вниз.