Легко сказать

Part 46

Припарковавшись перед домом, мы с Йеном вышли из машины. Я уже направилась к дому, но парень меня остановил за руку.

– Как только зайдём в дом, сразу станем братом и сестрой. – сказал он, когда я обернулась.

Галлагер притянул меня к себе за руку, которую так и не отпустил, и поцеловал. Сначал кратко, затем наши губы слились в долгом ненасытном поцелуе.

Отстранившись через какое-то время, мы молча отправились к дому. Поднявшись по лестнице на крыльцо, мы открыли входную дверь. Я зашла первая, за мной Йен с покетом в руках.

Вдохнув аромат какого-то очередного маминого кулинарного эксперимента, я краем глаза увидела Джереми.

Повернув голову в его сторону, я оцепенела. Во взгляде мужчины была потерянность, недоумние и враждебность одновременно. Он будто смотрел на двух львов, внезапно зашедших к нему в дом.

Он стоял у окна...

Окна, выходившего прямо на место парковки Йена.

– Кажется, на обед снова что-то вкусное. – довольно произнёс парень, ещё не заметивший Джереми, намеренно громко, чтобы услышала мама. – Что думаешь? – с этими словами он взглянул на меня, затем на отца и тоже остолбенел.

Так, Мэд. Брак между сводными братьями и сёстрами законен, а значит, наши отношения тем более не так непристойны, как я думаю, так ведь? Боже, Мэд, да на что ты надеешься? Ты же знаешь порой консервативные взгляды Джереми, да он разорвёт вас в клочья с минуты на минуту.

В моей голове носилась из стороны в сторону маленькая Мэд, то успокаивая себя, то впадая в панику.

– Как вы это объясните? – прервал мучительно долгое молчание Джереми. Его голос больше не был приятным и бархатистым.

Каждая пауза в этом разговоре удваивалось, а судорожное биение сердца отдавалось, кажется, во всём теле.

– Пап. – как всегда, Йен взял на себя слова. – Тут нечего объяснять. – парень был напряжён, но не напуган.

В этот момент к нам со стороны кухни подошли Нэйт с мамой, пока не понимающие, что происходит.

– Значит так, ты, Галлагер, доучиваешься в школе и съезжаешь из этого дома к чёртовой матери. – говорил Джереми, во взгляде уже читался гнев. – А ты, – взглянул он на меня, – держись от него подальше.

После этих слов Джереми поплёлся на кухню, не поднимая взгляда на нас.

Создавалось ощущение, что он винит во всём Йена, якобы тот во всём виноват, якобы он испортил меня.

– Тогда я тоже съезжаю. – я не хотела оставлять это всё так.

Джереми обернулся, и бросил на меня потемневший взгляд.

– Вы совсем не понимаете? – начал мужчина. – Такие отношения между братом и сестрой... – казалось, его удивляло, что нам это приходится объяснять, ведь для него это так очевидно. – Это неправильно.

Каждое слово било, не давая защититься.

Легко сказать. Неправильно...

Разве можно такое чувство, как любовь, делить на правильное и неправильное?

Наблюдающие со стороны Нэйт и мама, кажется, начали понимать, о чём идёт речь. Оба то сочувственно смотрели на нас с Йеном, то выжидающе на Джереми.

– Я всё сказал. – отрезал старший Галлагер.

Несмотря на то, что я всеми силами пыталась держаться, по щеке потекла одинокая слеза.

Я подошла к Йену и обняла... Нет, скорее вцепилась в него как можно сильнее. Какое-то время парень продолжал стоять, ошарашенный происходящим, но затем всё-таки обнял меня в ответ, уткнувшись носом мне в макушку.

А что, если это наше последнее объятье? А что, если тот поцелуй был последним?

– Что-нибудь придумаем. – нагнувшись к моему уху, прошептал Галлагер.