Borgata| ВИГУКИ

Desolation

Теплый, едва уловимый ветер трепал листья деревьев, разбрасывая сорвавшуюся с ветвей зелень и лепестки цветов по округе. Стояла тишина, что нарушалась лишь его легкими дуновениями.

Енсу присел на корточки, облизав сухие губы, и уставился пустым взглядом на выгравированные на могильной плите буквы: Мун Тэиль.

Не верилось. Не верилось с того самого момента, как люди семьи Чон неделю назад привезли ребенка в особняк, и он сам, стоило Юджуну уснуть, сорвался в дом семьи Мун. Не верилось, когда он лично нашел бездыханное тело любви всей своей жизни на полу в его кабинете с дырой от пули в затылке. Чонгуку как будто не хватило смелости посмотреть в глаза своей жертвы перед смертью. Не верилось даже тогда, когда он укачивал Тэиля в своих руках, молясь всем богам, в которых он никогда не верил, чтобы его любимый открыл глаза и сказал, что это лишь неудачная шутка. Только суровая реальность хлестала по щекам, не жалея сил, она в один миг разбила его сердце и разорвала на тысячи кусков душу — таких же неживых, как любимый в его объятиях. И запах, которым хотелось дышать всю жизнь, окрасился багровой кровью.

Енсу ушел из особняка с ним на руках, оставив проклятые земли ненасытному ублюдку Чону, ведь теперь по закону, они принадлежали ему. Енсу даже не придал значения тому, что вошел туда абсолютно беспрепятственно. Эта мысль посетила его уже значительно позже.

Он бы спросил за что, почему это произошло, но к сожалению знал причину. Знал, но все равно желал мести. Желал возмездия: жизнь за жизнь, не иначе.

— Это твое окончательное решение? — уже во второй раз спросил он, крепко сжав телефон пальцами, не смея убирать его от уха. Вдруг собеседник все же передумает и примкнет к нему, чтобы довести начатое до конца? По плану Енсу Хосок должен был продолжать делать вид, что работает на семью Чон и поставлять информацию к их единственному оставшемуся в живых врагу прямо из дома, который Чонгук даже после нападения считает своей крепостью.

— Окончательное и бесповоротное, господин Юн, — отозвался Чхве Хосок, чиркнув на фоне зажигалкой. — Я соболезную Вашей утрате, но не собираюсь повторять Ваших ошибок. Ваших и моего отца.

— Твой отец был бы очень разочарован, если бы узнал, что его сын переметнулся на сторону врага, — проговорил Енсу, убрав с могильной плиты упавший на нее листик.