Барсик

Разоблачение

К утру Арсений был «вооружён» перечитанной конвенцией, которую в офицерской академии изучают на первом курсе. Воин давно не было, поэтому её проходят, как пережиток прошлого, которым никто не пользуется.

Соседи неохотно с ним заговаривали, видя злобный блеск в глазах министра обороны. Не нужно быть гадалкой, чтобы предвидеть надвигающуюся бурю.

Антон пришёл сразу после завтрака, намереваясь хоть часок провести с Арсением. Для большего антуража даже протокол допроса с собой взял. Хорошо, что заполнять его не обязательно, якобы, пленный молчал.

- Доброе утро, господа, - Тунец осмотрел пленных, - как дела?

Обычно вопрос «как дела?» воспринимался альфами, как издевательство в данной ситуации, однако, министр обороны вышел вперёд.

- Я хочу написать письмо семье, а также нормальные книги и работу, соответствующую моему офицерскому статусу.

Врачи смотрели на Арсения, как на больного. Журавлёв уже всерьёз раздумывал дать команду скрутить ненормального.

- Это всё? - Тунец записал требования и устало зевнул.

- А так можно было?! - акушеры наперебой стали диктовать просьбы.

Арсений видит, что Антону трудно, он только вышел со смены, а пленные грузят его заданиями.

- Профессор? - омега обратился лично к Журавлёву, который не высказывал своих требований.

- Позвольте вас осмотреть, - попросил альфа. Ни звонка семье, ни предпочтений в еде, ни предметов обихода. Осмотр.

- Зачем это вам? - Тунец прикрыл живот руками.

- Интерес, - пожал плечами профессор.

- Разберёмся, - вздохнул омега, - господина офицера в пыточную, - дал указание охранникам.

- Пытки запрещены! - помахал Попов книжечкой.

- Да кто вас пытать-то будет? Просто здесь нет допросной, - демонстративно закатил глаза предводитель революционеров.

Министра обороны под конвоем завели в дальнюю комнату подвала и усадили на кушетку. Столик с орудиями пыток предварительно отодвинули к стене, от греха подальше.

- Будем считать, что я на приёме у психолога, - Арсений улёгся поудобней и сложил закованные руки в замок на животе. Омега кивнул охранникам, чтобы оставили их наедине, и закрыл дверь.