Опал и Рубин

Глава 23

Низкий голос, раздавшийся будто бы сразу отовсюду, вынудил Тэхёна открыть глаза:

— Посмотри на меня.

Сначала омега увидел сидящего на траве Юнги, а после — родное озеро. Лучи летнего жаркого солнца окутывали местность.

— Рапунцель, такая хорошая погода стоит, а мне всё холодно. Согреешь меня? — усмехнулся маг с едва заметной обидой в голосе.

— Юнги?.. Что мы здесь делаем?

— Отдыхаем... — улыбнулся Мин, закрыв глаза и подняв голову выше. Холодные лучи не грели, но яркий свет приятно оглаживал лицо. — Хорошо здесь: и поплавать можно, и поспать, и поиграть... — на последнем слове улыбка стала шире.

Что происходит? Зачем он пришёл сюда с Мин Юнги? Тэхён совершенно ничего не понимал. Разум пытался зацепиться за ускользающую мысль, словно он позабыл какую-то важную деталь. Глянув вновь на альфу, чьё лицо казалось слишком безмятежным, пытался вспомнить, как здесь оказался. Вся правая сторона лица мага была изуродована ожогом.

Лес...

В груди бешено заколотилось сердце, перед глазами промелькнули все случившиеся события. Он должен быть сейчас в пещере. Наверное, это сон... Юнги ведь больше нет... Внутри что-то оборвалось. Впившись ногтями в ладони, Тэхён со слезами на глазах смотрел на альфу. Такой живой...

— Юнги, мне так жаль... — дрожащим голосом, ощущая скатывающиеся по лицу слёзы. — Мне так жаль... — громкий всхлип сдержать не удалось, и Тэхён, закрыв лицо руками, заплакал в голос, продолжая шептать слова сожаления.

— Не плачь, Рапунцель. Взгляни, какая стоит хорошая погода. Солнцу не нравятся слёзы, — не переставая улыбаться, Юнги осторожно коснулся чужой кисти своей ледяной рукой.

Тэхён всхлипнул, дрожа всем телом, и, открыв глаза, повернул голову к Юнги. Сердце мгновенно сковал ужас, послав ток по всему телу. Вся правая сторона лица мага рассыпалась в ледяную крошку прямо на зелёную траву. Правого плеча тоже не было, как и обеих ног — лишь кровавый лёд, в котором погряз и сам омега. Чужая холодная ладонь продолжала держать его руку, а оставшийся глаз, что тоже начал трескаться, стал влажным от слёз.

Юнги не хотел умирать.

Юнги хотел жить.

Дышать стало тяжело. Грудь сдавило, а ком в горле грозился задушить ведьму. Сумасшедший стук собственного сердца, смешанный со страхом, сковавшим тело, вынудил Тэхёна закричать настолько громко, насколько было возможно. Ледяные пальцы не отпускали. Хватка была слишком сильной, слишком настоящей, как и кровавые осколки льда, впившиеся ему в ноги.