Белое пространство. В лицо ударяет приятный прохладный воздух. Я осматриваю все кругом, пытаясь разобраться, где я.
Чувствую необъяснимую легкость, будто я парю. А может быть, я умерла? Господи, хоть бы это было так.
Слышны приближающиеся шаги. Вмиг мое сердцебиение учащается, я вновь осматриваюсь, но никого не вижу. Что со мной происходит?!
– Уже проснулась? – спрашивает меня до боли знакомый голос, я оборачиваюсь и вижу перед собой Ребекку.
Она в длинном белом платье, которое сливается с тем пространством, в котором мы находимся. Я не верю своим глазам, сначала я испытываю испуг, но затем уголки моих губ приподнимаются. Она стоит здесь, передо мной, цела и невредима.
– Беккс? – произношу тихо я, – господи, Беккс! – я обнимаю ее крепко-крепко. Я чувствую ее тепло. Она обнимает меня в ответ и смеется.
– Ты чего?
– ...я думала, что ты... – я смотрю ей в глаза. Они светятся от радости.
Я знала, что это сон. Она жива! И мне действительно приснился дурной сон. Я вздыхаю с небывалым облегчением.
– Глория, тебе нужно уходить, – внезапно говорит мне она.
– Куда уходить?.. Подожди, а где мы вообще? – говорю я, в очередной раз осматриваясь.
– Тебе нельзя здесь находиться.
– Где, здесь?..
Ребекка делает шаг назад, затем еще один. Она идет спиной вперед, не сводя с меня своих теперь уже поникших глаз.
– Беккс... – говорю я, не понимая, что происходит.
– Меня там ждут. Прости, – Ребекка разворачивается и стремительно отдаляется.
– Беккс! – кричу во всю глотку я, – Беккс, прошу тебя, не уходи! Беккс!!!
Синие стены. Противный запах от холодного бетонного пола, на котором я лежала всю ночь. Мне начинает не хватать воздуха. Острая боль пронизывает все тело. Кажется, что все кости переломаны. Я смотрю на свои руки, они приобрели едкий бордовый оттенок из-за застывшей крови. Не могу полноценно пошевелить пальцами, потому что кисти жутко ломит от вчерашних ударов.
А внутри себя я снова слышу выстрел. И так повторяется каждую секунду. Слышу выстрел и вспоминаю ее падение. Слышу выстрел и вспоминаю, как она умирала у меня на руках. Как только я понимаю, что больше никогда не услышу ее голос, не увижу ее улыбки, ее блестящих глаз, меня начинает всю трясти. От истерики. Я не могу уже кричать из-за сорванного голоса. Но я кричу внутри себя. Закрываю глаза и плачу. Молча и без единой слезинки. Наверное во мне уже не осталось слез. Не осталось ничего, кроме простреливающей боли.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
50 дней до моего самоубийства
Storie d'amore"Ее зовут Глория Макфин. Она обычный подросток с типичными для ее возраста проблемами. И у нее осталось 50 дней для того, чтобы решить, жить ей или умереть.