32. Моя совесть чиста. Пляж. (Грейс)

63 11 2
                                    

Возможно следующая глава задержится, так как болит рука и нормально рисовать весьма проблематично (даже к этой главе пришлось использовать рисунок, который рисовала на конкурс, так как он относительно подходит, а главное, какой бы он ни был, но он уже готов).

Утром я проснулась рано — ещё нет и шести. Проснулась от того, что у меня дико болит горло. Ну это же надо! Я два раза купалась, нет, мылась в холодной воде, а потом спала с мокрыми волосами по сути на полу, пусть даже и с одеялом, в помещении, в котором от силы 15 градусов, а то и меньше! И я не заболела, а сейчас на тебе!

«Расслабилась... вот и заболела», — думаю я. А какой-то мерзкий таракан в башке подсказывает, что я просто лишилась эмоционального допинга, поэтому и получила такой откат. Тоже возможно... одно другому не мешает. Иду в ванну и чищу зубы, с пристрастием полощу горло, потом шлёпаю на кухню, готовлю себе горячий сладкий кофе. Мне стало полегче. Горло уже так не саднит, и я думаю, что пока я не осипла, не затемпературила, и пока все спят — особенно Мико — лучшее, что можно сделать, это придти к Прайму и поговорить с ним. Пусть спрашивает.

Медленно спускаюсь вниз. Надо сказать, что ноге моей стало чутка полегче.

Оптимуса я застаю на рабочем месте, то есть у терминала. Здороваюсь и спрашиваю, есть ли у него ко мне вопросы. Вопросы, конечно, есть, и он предлагает пройти в кварту рядом с медблоком. За нами хочет увязаться Рэтчет, но Прайм его тактично отправляет обратно.

Разговариваем мы долго, больше полутора часов. Я стараюсь рассказать честно всё с самого начала и до самого конца, за исключением некоторых моментов. В частности я не упоминаю, что это я сама звала Саундвейва и предложила ему побыть детектором лжи. Не упоминаю естественно и о всякого рода последующих допросах-признаниях-снах. О его вероятной способности к ментальному воздействию тоже молчу.

Оптимус комментирует некоторые вещи. Теперь я понимаю, что тот мужчина в банке, которого показывал на своём визоре Саундвейв — это и есть отец Мико. А Оптимус говорит, что он теперь понял, почему тот задохнулся. Мы рассуждаем, стоит ли говорить об этом Мико, и приходим к выводу, что сказать надо, но не сейчас. Я рассказываю про артефакт, принесённый Старскримом, который я видела. Это и в правду ключ. Значит, делает вывод Оптимус, у десептиконов минимум два ключа, так как артефакт, который им пришлось отдать, тоже был ключом. Задаю вопрос, почему не отдали вместо него что-то менее ценное, и Оптимус отвечает, что, к сожалению, Старскрим видел, что там было.

ФанаткаМесто, где живут истории. Откройте их для себя