-Стой, - он покачал головой, когда Йота уже пятый раз пытался прочитать слово из всего одного слога. Раньше это удавалось ему куда проще, а теперь казалось, что у мальчишки расплываются перед глазами все буквы. Накамура накрыл ладонью лист бумаги, чтобы блондин обратил на него внимание, - Прекрати.
-Прости, - тот виновато поступил взгляд и отвернулся, перебирая меж пальцев свои волосы, - Я трачу твоё время и..
-Что с тобой? - Хиде наклонил голову, чтобы разглядеть его лицо, - Посмотри на меня и скажи что происходит, Йота.
-Я.. Я просто взволнован.. Напуган, не знаю.
-Почему?
-Кайцены.. - блондин робко приподнял голову, пугливо, точно маленький зверёк, заглядывая в чужие глаза, - Покинули город этой ночью. Они.. Всё бросили, кроме своих бумаг и ценных вещей. Они оставили малыша и..
-Все уехали? - уточнил Накамура и задумался, когда получил положительный ответ. Обычно хотя бы один остаётся, - Ты думаешь, это что-то значит?
-Госпожа Никель никогда не покидает город, - ответил ему Йота, обнимая себя тонкими руками. Было видно, что он и правда встревожен, - Что-то случится. Мне.. Страшно из-за этого.. Идти туда, в пустой дом это...
-Оставайтесь здесь, - он больше утверждал, чем спрашивал, - Раз Кайценов нет, никто не станет вас искать. А утром успокоишься и вернёшься. Уверен, их отъезд имеет объяснение. Ребёнок с кем-то?
-Да, за ним присматривают кухарки сегодня, - юноша кивнул и устало опустил взгляд на книжку, - Завтра отправлю сестре письмо. Не нравится мне это всё.
Они легли спать рано в этот вечер. Механик впервые видел как на самом деле светится эта его серёжка в полной темноте. При желании она может послужить тусклым фонарём. Читать при этом холодном, белом свете будет очень сложно, но очертания предметов разглядеть реально. Он снова задумался о том что же это такое. Может, всего-навсего люминесцентная краска или вещество вроде фосфора? Но тогда как объяснить то, что вещица сверкала и при дневном свете, не только в темноте. Хиде постелил юноше на кровати, а для себя разобрал кресло рядом. Блондин молчал большую часть вечера и как-то боязливо поглядывал в окна. Город отвечал ему гробовым молчанием и тусклым светом окон в домах. Из мастерской видно было даже нижние ярусы - трущобы с их кострами в бочках и белыми простынями на верёвках. Какого им там, внизу? Йота плохо помнил свою жизнь до Кайценов, да и вообще не был уверен, что хоть когда-то жил в трущобах. И всё же, несмотря на сковывающее дыхание беспокойство, он смог уснуть через час скрипучих перемещений с одного бока на другой. Тихо свистел ветер под крышей, громко тикали часы и чуть шуршал механизм с шестерёнкой.
