My Slytherin mudblood

Малфой-мэнор

Малфой-мэнор встретил гостей тягучей тишиной. Невольно Гермионе вспомнился матч по квиддичу, день, когда все началось. Вспомнилась богато убранная палатка семьи Малфоев, расписные стулья, зеленый цвет шатра, расслабляющий, придающий уверенность. Вспомнился красивый, пускай и тронутый годами, профиль миссис Малфой, ее статная фигура, облегающее платье. Лицо мистера Малфоя, с трудом прятавшего свое презрение, его мирно постукивающая по полу трость, его белоснежные волосы, снежной лавиной раскинувшиеся по покрытым темной мантией плечам. Вспомнился Драко с его почти детской радостью при виде новеньких наушников, его расстроенная моська, когда Гермиона оставила его в дураках, его тихий, нежный шепот, прикосновение его руки, тогда, в министерской ложе.
Теперь все это было в прошлом. Не имело значения. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Драко нес в руках немногочисленные сумки с вещами Гермионы, она неуверенно шла за ним, оглаживая шерсть Живоглота. Кот постоянно скалился и шипел, будто чувствуя осевшую здесь темную ауру.
Портреты на стенах сменяли друг друга. Гермиона знала многих из них: Арманд Малфой, Николас Малфой, Септимус Малфой… Взгляд  останавливается на одной из картин. Нарцисса гордо возвышается на стуле, подле нее стоит еще совсем юный Драко. Позади виднеется статный силуэт Люциуса, положившего руку на плечо жене. Они будто бы сверлят Гермиону гордым, презрительно взглядом. Будто говорят:

- «Мы Малфои и мы гордимся этим. Мы чистой крови».

Гермиона бросает взгляд на нынешнего Драко. Тот на минуту замирает у картины, тяжело, грустно вздыхает, и продолжает путь. Ничего уже не вернуть. Ничего уже не будет как прежде.
Комната Драко занимает метров 60 квадратных, если не больше. Гермиона прикрывает дверь и с удивлением оглядывается. Она и думать не могла, что когда-нибудь попадет в личные покои чистокровного волшебника. Особенно, кого-то из Малфоев. Особенно, при таких обстоятельствах. Но, как говорится, времена меняются.
Кое в чем Драко был схож с Гермионой – он тоже был перфекционистом. На зеленом покрывале не единой складки, на столе полный порядок, на полу не валяется ни единого клочка бумаги или другого мусора. Даже книги в огромном шкафу выставлены ровными рядами, строго по алфавиту. На постели лежит сложенное стопкой черное платье. Гермиона догадывается, для кого оно. Знает. Опускает на пол Живоглота, снимает свою старую одежду. Она нисколько не стесняется Драко. Лишь надеется, что тот сможет хоть немного развеяться, любуясь изгибами женского тела. Тела его возлюбленной. Да, похоть – не лучшее качество в человеке, но все же она присуща каждому. Но Драко все равно. Он даже не поднимает глаз, оперевшись на шкаф и сложив руки на груди. У Гермионы дрожат губы. Тот Драко, которого она знала, не стал бы уводить глаз. Наоборот, жадно бы пожирал ее тело взглядом, нагоняя на лицо девчачий румянец. Отпустил бы пару едких комментариев, еще больше гоняя Гермиону в краску. Но он молчит. Молчит, зашнуровывая платье сзади, затягивая его по фигуре.
В дверь тихо, как бы с опаской, стучат.