Я рассеиваю IQ на главного героя [быстрая трансмиграция]//我为主角播撒智商[快穿]

3-17

Как только Су Юй услышал эти слова, он ошеломленно замолчал. Он недоверчиво уставился на Гань Ци, и только мгновение спустя пришел в себя. Он попытался улыбнуться, но это было скорее похоже на то, что ему хотелось плакать.

– Ваше Величество шутит с этим слугой, верно? Ваше Величество всемогущи, в то время как я всего лишь неполноценный...

Рука Гань Ци переместилась с подбородка Су Юя на его губы, и он серьезно сказал:

– Чжэнь не позволит тебе унижать себя подобным образом. В глазах Чжэня никто не является таким драгоценным, как ты.

Су Юй снова впал в оцепенение, а затем медленно опустил голову.

– Этот слуга вовсе не самоуничижителен, этот слуга просто... как могут слова Вашего Величества быть правдой? Ваше Величество может быть уверен, что этот слуга не воспримет ваши дразнящие слова всерьез.

Эта фраза пронзила сердце Гань Ци подобно мечу, так сильно, что он даже дыхание нашел очень болезненным. Неужели для него действительно нет места в сердце Сяо Шуна?

Гань Ци глубоко вздохнул, боль в сердце разлилась по всему его телу.

– Значит, даже если бы Чжэнь был готов отдать тебе все свое сердце, отдать тебе все, что есть у Чжэня, ты все равно не принял бы эту любовь, верно?

Голова Су Юя была спокойно наклонена, но уголок его рта неудержимо изогнулся в счастливой дуге. Тем не менее, слова, которые он сказал дальше, действительно могли заставить людей хотеть избить его.

– Этот слуга всего лишь скромный простолюдин и не достоин Вашего Величества.

Как только Су Юй закончил свои слова, его толкнули вниз на кровать дракона, а Гань Ци быстро забрался на него. Между ними раздался звук глубокого дыхания, и, несмотря на то, что этот звук был отчётливым и четким, в тот момент он также был необъяснимо окрашен некоторой туманностью.

– Я хочу тебя.

Гань Ци и Су Юй были так близко, что могли чувствовать теплое дыхание друг друга.

Су Юй не осмеливался взглянуть в глаза Гань Ци. Казалось, это соответствовало личности первоначального Хань Шуна, но на самом деле Су Юй боялся, что начнет смеяться.

Это уклончивое действие не только заставило Гань Ци почувствовать отчаяние, но и наполнило его яростью.