Благой лотосовый терем

5. Однорукий призрак. Пролог

Синяя черепица, красные стены, внутренний дворик утопает в пышной растительности, звонко щебечут птицы.

— Сюцинь? — раздался среди ив и тополей голос молодой женщины. — Сюцинь, ты где? Сюцинь? — В безлюдном дворике её зов прозвучал очень отчётливо, но негромко, даже опавшие листья не шелохнулись.

— Я здесь, матушка, — послышался в тишине слабый голосок.

— Сюцинь? — испуганно воскликнула молодая женщина и стремительно ринулась через дворик. — Опять ты у него дома, ты... а!.. 

Она вдруг взвизгнула, закрыв лицо руками: в тени густо растущих деревьев, за круглым проёмом стоял мальчик семи-восьми лет, а с него... стекая ручьями, капала свежая кровь, словно его только что окатило целым фонтаном! 

— Сюцинь? Сюцинь... — Она с криками подбежала и подхватила на руки своего сына. — Что произошло?

Мальчик по имени Сюцинь легонько погладил окровавленной ручкой её уложенные в рог волосы.

— Матушка, так странно, от дядюшки Лю осталась только одна рука, — тихонько сказал он.

Молодая женщина вскинула голову. В её широко раскрытых глазах плескался ужас, на её гладком и белом лбу алел кровавый след, оставленный сыном, что придавало ей жутковатый вид.

— Что значит, «осталась одна рука»?

— Просто кроме руки, остальных частей дядюшки Лю нигде не видать, — шёпотом ответил мальчик.

Раскрыв рот, молодая женщина, словно окоченевший труп, осела на землю, крепко прижимая к себе сына.

— Других частей нигде не видать?

— Да, — медленно ответил Сюцинь, — других частей нигде не видать...

Синяя черепица, красные стены, дворик утопает в пышной растительности, звонко щебечут птицы... На край старого колодца опустилась пташка и наклонила голову, наблюдая, как из дома медленно вытекает кровь; ярко-оранжевая ящерица пробежала по кровавому следу и замерла на пороге.