солёное солнце

глава 33.принятие.

— Ну ладно, допустим, — Драко сложил руки вместе. — А как ты собираешься поступать с теми эльфами, которые не хотят покидать свои семьи? Пара сидела на трибуне, прячась от холодного ветра под большим пледом. Время было позднее, поэтому на улице давно никого не было. Они уже третью ночь подряд проводили вместе, тайком пробираясь то в одно, то в другое место. Встречаться в одном и том же месте дважды было бы неразумно. — Они же сами не понимают, что для них будет лучше, — глаза Гермионы горели. — А ты знаешь, что для них будет лучше? — Малфой закатил глаза. — Их поработили уже слишком давно. Эльфам нужен какой-то стимул в этом деле. Они просто не понимают, что свобода принесёт им куда большее счастье, чем вечное рабство, — она ткнула пальцем в грудь парня. — Вот Добби, например, только рад был уйти от своих хозяев. — Это то недоразумение, которое обманом сбежало от отца? — усмехнулся слизеринец. — Не смей о нём так говорить, — возмутилась девушка. — Он был таким себе домовым эльфом, — пожал плечами юноша. — Зато он был отличным другом, — отчеканила Грейнджер. — Он спас нам жизнь тогда, в вашем поместье. Ценой своей жизни. — Я помню, — кивнул парень. — Поттер у меня тогда палочку стырил. — А твоя тётушка меня пытала, — сказала гриффиндорка. — Это я тоже помню, — голос Драко заметно поник. Он не любил вспоминать эти времена, хотя забыть их было сложно. Пусть тогда Гермиона не значила для него ровным счётом ничего, смотреть на чьи-то пытки было невыносимо. — Слушай, — девушка перебила его поток мыслей, — у меня вопрос про последнее воспоминание. Где нас лишили памяти. Оно заканчивается тем, что тебя волочат прочь из камеры, а я остаюсь одна с твоим отцом. — И? — Через несколько часов после этих событий я проснулась у себя в кровати вся в синяках и порезах. Правда, они были замаскированы, поэтому сначала я только чувствовала боль, но не понимала, почему всё болит. К тому же ссадины нельзя было убрать волшебным способом, — задумалась Грейнджер. — Думаешь… — Да, — спокойно ответил парень. — Это Люциус с тобой сделал. Я уверен. — Что ж, одним вопросом меньше, — сказала Гермиона, притворно улыбнувшись. Уже не было смысла переживать из-за этого события. — Почему ты не хочешь мне рассказать, что происходит? — гриффиндорка подняла на парня взгляд. — Мы были в каком-то месте, это явно не ваше поместье. Где мы были? Кто были эти люди в форме? — Пожалуйста, давай не будем об этом пока. Я должен всё разузнать, — он отводил глаза. Врать получалось всё труднее, тем более ей. Он не хотел впутывать Гермиону, надеясь попробовать решить всё сам. Или просто надеялся, что всё рассосётся само собой. — Если происходит что-то страшное, ты должен мне сказать, — настаивала Грейнджер. — Позже, — строго ответил юноша. — Может, зайдём внутрь? Ты замерзла, — он притянул Гермиону ближе, обнимая за плечи. — Давай посидим ещё немного, — девушка прижалась к нему. — Я пока не хочу возвращаться. — Хорошо. Только смени название своей организации, — послышался тихий смешок. — А что не так с названием? — удивилась девушка. — Ты уж прости, Грейнджер, но название у тебя полное говно, — обнял он её крепче. — Не говно, а Г.А.В.Н.Э., — возмутилась Гермиона, отталкивая его. — А я о чём? — уже громче засмеялся парень. Гриффиндорка легонько стукнула его по плечу и натянула шапку на лицо. Ветер завывал, кружа вокруг пары. Он подхватывал снег, который крупными хлопьями падал на землю, и раскидывал его в разные стороны. На стадионе не было освещения, поэтому тёмная ночь покрыла всю территорию. Но белоснежный снег так удачно отражал скудный свет луны, что темнота была вынуждена немного отступить. Кожа Малфоя казалась такой белой, что могла бы легко слиться со снегом. Девушка наблюдала, как снежинки, одна за одной, падали на его лицо и неизбежно таяли, оставляя после себя маленькие капельки воды.