За гранью иллюзии

Глава 19. Иллюзорное полотно судьбы.

Amethyst Styler.

В детстве мне никогда не нравилось, что я не была похожа на остальных. Я была словно в игрушечной хрупкой клетке, в то время как многие мои сверстники покрывали свою клетку златом, и им в этом помогали родители.

Я была слишком задорной, поэтому меня не любили.
Мои оценки в школе были ужасными, поэтому меня считали глупой и это стало поводом для насмешек.
В конце концов, я не знала своих родных родителей, но даже несмотря на это, я всегда искала хорошее в этом мире.

Больно до обреченности. И всякий раз, когда я чувствовала что вот-вот сломаюсь, оглядывала свои дрожащие ладони опечатаные правдой и постоянно твердила себе:
«Когда весь мир заставляет тебя встать под прицел, ты смеешь дать отпор и побеждаешь».

Именно поэтому я все еще жива.

Я несусь по пустому полю в замедленной съемке. Чувствую, как сердце стучит с бешеной скоростью и как колени трещат по швам.

Хоуп переводит взгляд с поезда, несущегося в ее сторону, на меня.

Так обреченно и стеклянно. Словно ребенку, не успевшему родиться, показали воспоминания взрослого настрадавшегося человека.

В моей голове картина, покрытая шумом и звенящая с каждым громким топотом...

Треск пластмассовых игрушек.
Треск костей.
Миллионы капель крови рассыпаются по земле и сливаются в одну лужу.

Я ощущаю, как дыхание останавливается вместе с воздухом. Тело сковывается, сердце больше не бьет как прежде, а земля становится подобно вате.

Я чувствую, как в эту секунду тончайшая нить смысла моей жизни, что держала меня на весу все это время, обрывается. Как слезы застревают комом в горле, но я больше не плачу. А затем пленка обрывается. Я все еще бегу.

— ХОУП!

Толкаю девчонку в бок, мысленно прощаюсь со своей жизнью и жмурю глаза.

Удар по спине, белый туман в зрачках. С тяжестью разлепляю веки и встречаюсь с голубым чистым небом.

Секунда.

Резко поднимаюсь на локтях и смотрю вперед, на поезд, дробящий игрушки и вижу свой призрак в предсмертном крике, застывший на рельсах.

Адреналин словно наркотик расплывается по телу, язык немеет, а вместе с ним и другие конечности.