Все вернулось на свои места. Крис не лезет в жизнь Лизы, а Лиза продолжает убивать себя таблетками. Они снова просто соседи. Лиза пьёт огромное количество таблеток, каждую ночь страдая от передозировки и побочных эффектов. Леша продолжает промывать мозги девушке, чем доводит ту ещё сильнее. Очередной вечер в 20-й квартире. Лёша подходит к столу, за которым сидит Лиза, будто вообще не живая. Она смотрит в одну точку и даже не моргает. Парень пододвигает к ней стакан с водой и таблетки.
— Пей давай, видишь, что с тобой без таблеток происходит? Я тебе плохого не сделаю, ты же знаешь. Я люблю тебя, — он целует её в макушку, смотря как та послушно пьёт таблетки. Голова начинает кружиться, в глазах двоится, все плывёт. В ушах звенит, хочется в обморок упасть. Лизу берут под руку и тащат в зал, судя по всему. Он усаживает её на диван и включает камеру на Лизином телефоне. Запускается стрим, к которому присоединяется один из друзей Хиккана. Они что-то обсуждают, но Лиза слышит лишь голос. Они как будто говорят на непонятном языке, но это просто очередная побочка от таблеток. Леша выключает звук и поворачивается к Лизе, он берет в руки её лицо смотря в глаза. Он пользуется тем, что в её глазах он — бог; тот, кем она будет восхищаться и тот, кого она будет слушаться, что бы он не сказал. — Слушай внимательно. Платят пиздец сколько за то, что мы целуемся на камеру, — он проговаривает это все медленно, будто правда говорит с душевнобольным человеком. Лиза хочет высказать недовольство, хочет встать и уйти, но вместо этого молча кивает и смотрит на экран собственного телефона, где чат ликует. За их отношениями следят год, но на камеру их официально не подтверждали. — Представляете, слежу за их отношениями с самого начала — даже обниматься боялись. А теперь сосутся прямо при всех, — слышится незнакомый голос, по ту сторону экрана. Хиккан лишь смеётся, а Лиза настраивает камеру телефона, устанавливая на правильный ракурс. Отвращение к себе, что она все это позволяет. Лёша усаживает её к себе на колени и смотрит в напуганные карие глаза. Его глаза наполнены лишь безумием и азартом. Страшно до трясучки рук, но Лиза не показывает. Он кладёт руки на талию, прижимая к себе, и накрывает её губы своими. Лиза укладывает руки на плечи парня, слыша лишь то, как его друг озвучивает каждый донат и сообщение. Противно до дрожи. Андрющенко отстраняется и встаёт с места. Отходя в сторону, она вытирает рот рукавом толстовки и смотрит на Лёшу. — Лиза, как же ты ужасно целуешься, будем учить тебя, — с этим же идиотским тоном говорит он, поворачиваясь на камеру. Они что-то ещё обсуждают, пока Лиза брезгливо вытирает рот. — Давайте ещё раз! Стремный поцелуй был, даже вот этих звуков не было, давайте ещё, чат хочет ещё! — и Лёша на эти слова лишь улыбается и смеётся, он, как всегда, не против, ведь ему от этого ни жарко ни холодно. Лиза серьёзно смотрит на парня, тем самым показывая полное сопротивление. — Ну же, Лиза, давай, хоть целоваться научишься, — он берет её за руку, тем самым возвращая в кадр. — Да хватит, нормально же было, — хнычет она, смотря на парня. — Лизонька, люди заплатили за поцелуй, так в чем проблема? Давай, счастье моё, последний раз, — он гладит её руку. Это же все на камеру, и это самое противное. Лиза наклоняется к нему и целует. — Нууу, я не слышу звуков! — Лизе хотелось просто ударить по телефону и закончить все это, а этот парень, по ту сторону, только ещё больше прибавляет газ. И ей противно, будто сейчас вырвет от происходящего. Она ненавидела все это, хотя в начале отношений всё казалось милым и прекрасным. Но, видимо, за любой розовой картинкой есть чёрное гнилое пятно. Она вскакивает с коленей парня и плюёт на ковёр, вытирая язык и губы рукавом, бубня что-то себе под нос. — Пять минут целовались, неплохо. Индиго бы нужно потренироваться ещё, — парень смеётся вместе с Хикканом. И ещё несколько минут он говорит речь с прощанием и благодарностью. После чего, стрим наконец-то выключается. Лёша подходит к Лизе, прижимая ту к стене. Полные глаза страха, и ухмылка, которая выходит в защитную реакцию. — Что это был за цирк? Ты понимаешь, что опозорила меня. Ты — ничтожество, которое даже нормально ничего сделать не может! — он кричит ей в лицо и ударяет в миллиметре от головы брюнетки. Ноги трясутся, кажется, что она сейчас совсем стоять не сможет, а он продолжает кричать. Но Лиза уже будто в тумане и ничего не слышит. Парень сильно бьёт по лицу и берет за горло, сильно сжимая. — Сумасшедшая дура, ты без меня никто, понимаешь? Без меня бы уже сдохла! Ты никому не нужна, кроме меня. Настолько никчёмная, что даже родной отец тебя кинул! —Лиза не выдерживает и плачет, а он доволен этим. Взрывается ещё сильнее, и пощечина прилетает по правой щеке Андрющенко. Лёша отпускает её, а та падает на пол, глотая воздух. Он пинает ногой ковёр, и, накидывая куртку, выходит с квартиры, громко хлопая дверью. Девушку бросает в холодный пот, от чего неприятные ощущения разлетаются по всему телу. Мелкая дрожь проходит по спине, вынуждая до крови сжать кулаки. Лиза, зарываясь дрожащими пальцами в свои волосы, слизывает с губ солоноватые слезы. Из груди вырывается крик, который отражается от стен и будто бьёт по голове. Она сжимается и кричит. Все что он сказал, было так больно слышать... Но Лиза верила в его слова. Она правда была никому не нужна и теперь даже ему. Девушка трёт лицо ладонями, практически до боли зажмуривая глаза. В голове лишь одна мысль. Андрющенко встаёт и идёт на кухню, открывая шкаф с таблетками. Она глотает сразу все, что есть в маленькой баночке. Затем берет вторую и засыпает содержимое в рот, заставляя себя проглотить это. *** Аня час уже слушала, как соседи сверху ссорятся. Конечно, было это не первый раз. Но в этот как-то серьёзно всё. Что-то с грохотом падает, что аж потолок трясётся. Женщина напрягается, когда становится тихо и слышится лишь громкий хлопок от входной двери. Она сидит ещё несколько минут и думает, что все стихло, и они успокоились. Но нет. Теперь уже кричит девочка, а в голове сразу всплывает её образ. Короткая стрижка, чёрные волосы, худенькая, бледная. Давно в этом доме живёт; не была раньше такой. Этот крик был ужасен, будто её убивали. Но женщина понимала, что та то дома одна. И слушать его становится невыносимо, сердце разрывается. Аня встаёт с дивана и направляется к выходу из квартиры, накинув чёрный халат. Она поднимается по лестнице, стучит в квартиру, громко, но никто не открывает. И когда становится подозрительно тихо — Аня влетает в квартиру. Забегает на кухню и стоит в шоке. — Твою мать! — вскрикивает Аня, после чего громко начинает материться. Она подлетает к брюнетке, а у той пена изо рта, а на полу баночки от таблеток. Женщина берет Лизу, закидывая руку на плечо, и тащит в ванную. Усаживая девушку на пол возле унитаза, она бежит на кухню и мешает в каком-то графине с водой соль. Девушка ещё в сознании, что на руку Ане. Она закидывает голову Лизе, вливая воду. Таблетки под языком, в горле — везде. — Как ты так накидалась ими, бедная девочка, — женщине приходится чуть ли не в горло рукой залазить, чтобы таблетки достать. Андрющенко глаза закрывает, уснуть хочет, но Аня ей этого не даёт, хлопает по лицу, водой из-под крана умывает. — Лиза живи! Ебаный в рот, у тебя вся жизнь ещё впереди! — женщина продолжает вливать воду в неё и только на четвертом литре удаётся вызвать рвотный рефлекс. Самое противное чувство. Лизу рвёт больше десяти минут одними таблетками. И это только меньшая часть. Андрющенко устало облокачивается на стену и пытается восстановить дыхание. И только сейчас она приходит полностью в сознание, смотря на женщину напротив, которая до сих пор в полном шоке. — Тётя Аня? — хрипит она, после чего снова ком к горлу подступает, и Лизу снова выворачивает наизнанку. В этот раз, похоже, вышли все таблетки. — Дурочка ты, Лиза. Сердце за тебя разрывается. Я же тебя с детства знаю, девочка такая хорошая, а что творишь? — не ей уж точно жизни учить, но все же жаль девчонку. Лиза даже встать не может. Аня помогает ей в душе, помогает переодеться и даже заставляет впервые за долгое время поесть. — Ешь давай, — женщина пододвигает тарелку с горячей яичницей и протягивает вилку. Лиза долго отмахивалась и ныла как маленькая, но все-же начала есть. Тётя Аня начала копаться в шкафчиках на кухне и нашла полку с теми самыми остатками таблеток; она складывает их в пакет и смотрит на Лизу. — Это я выброшу, только попробуй ещё за такое взяться. Ты девчонка не глупая, у тебя все ещё впереди, — после этих слов женщина идёт к выходу из квартиры. На часах шесть утра. Она всю ночь провозилась с Лизой. Закрывая дверь, она оборачивается и смотрит на девушку, сидящую у батареи. Захарова. Женщина устало улыбается и оглядывает голубоглазую. Кристина с непониманием смотрит на соседку и хриплым прокуренным голосом спрашивает. — Чего это вы от Лизки выходите, ещё и уставшая какая-то, — Кристина с презрением осматривает женщину и затягивается сигаретой. Тётя Аня закатывает глаза и подходит к батареи, достаёт свои дорогие вишнёвые сигареты и, поджигая одну, говорит: — Там ночью такое было — паренёк её устроил скандал и, видимо, отпиздил её. Ну и там я уже точно не знаю, услышала, как та кричит, поднялась, а она таблеток наглоталась. Всю ночь мучилась, бедная девочка, — Аня выдыхает облако дыма, и пространство заполняется сладким вишнёвый запахом, вместо горького парламента Кристины. — Ебать, — Кристина прикрывает рот рукой, от шока. Она совсем не ожидала такого от умной, серьёзной девушки, которая даже в мыслях такого бы не допустила. Ей становится так жаль Индиго, и она винит себя. Почему не слышала этого, почему не помогла. Она же слышит каждый звук в той квартире, но этой ночью Кристина напилась, как последняя сука, и снова с братом хуйня. Она зарывается пальцами в волосы и смотрит, как Тётя Аня тушит сигарету и кивает. Женщина осматривает Захарову и идёт к лестнице. Кристина лишь слышит, как дверь в квартиру соседки закрывается. До сих пор от шока отойти не может. Хорошо, что жива осталась. От одной мысли, что Лизка умереть могла, больно становится. Сама не понимает, почему.
