Реакции персонажей ОНО на тебя (Т/И)

Ваша честь (4)

Переступив границу леса на границу поля, Хелен почувствовала странную негативную энергию. Конечно, этот город просто пропитан кровью и смертями людей. Саттердей почувствовала родимый запах жестокости, насилия и лжи.
- Чудесно. - на выдохе прошипела она. - Трепещите, враги мои, Ваша честь встала на пусть истины. Пора платить по заслугам.
Мост был сам по себе недлинным, так что перейти его в быстром шаге труда не составляло. На деревянном заборе ножом выцарапаны любовные инициалы, что равнялось сердечком.
- Фу. - высунув язык от отвращения, Хелен зажмурилась. Она терпеть не могла милоту, нежность, любовь. Её дико бесило, когда парочки ходят за ручку, целуются в публичных местах и что-то в этом роде. Не сказать, что она всю жизнь ненавидела любовь, скорее всего, на это повлияли события, случившиеся тремя годами ранее.

Время приближалось к восьми часам, солнце уже достаточно высоко поднялось. Достаточно высоко, чтобы сошла роса. Хелен почти уже добралась до центра города, к тому месту, где ее сбросил этот ненормальный таксист. Но направлялась она не туда, а домой, находившийся на другом конце города, на Канзас-стрит. Туда, где все началось.

Для начала нужно решить, где проводить ночлег. Этот вопрос не занимал долгих раздумий - можно спать на чердаке сарая. Отец неподалеку от дома ведёт небольшой бизнес разведения лошадей. В том самом сарае имеется чердак со всяким хламом, никак не связанный с лошадьми.

Хелен залезла по самодельной деревянной лестнице к своему новому дому. На лето и начало осени должно хватить. А что делать зимой, когда придут холода? Можно будет скитаться по подвалам или жить в гаражах. Как говорится «хочешь жить - умей вертеться». В этом случае нужно шевелиться, действовать, чтобы не сложить лапки от будущих морозов и не склонить головы врагам на потеху.
- Итак, - сказала Хелен самой себе, сложив руки на талии, - вот здесь будет моя «кровать». - девушка опустила взгляд на горку с сеном, рядом с которой лежало скрученное махровое одеяло.
Саттердей подкатила немалый свёрток к горке, развернула его, разорвав жгут, которым он был перевязан, расстелила на сене.
- Отлично.
Саттердей прошагнула в даль, к углу чердака, где виднелись большие проемы между досок. Чуть выше находилось небольшое окошко на ручке, так что без труда можно было его открыть.
- А вот тут у нас будет курильня! - развела она руками. - Ты как, согласен? - обратилась девчонка к так называемому «другу», но по-научному этот симптом шизофрении называют тульпой.
«Неплохо, - заговорил тот самый голос. - меня все устраивает».
- Я на это надеюсь. Кстати, ты мне придумал, где б раздобыть еды? А то так жрать охото. - Хелен хихикнула на последнем предложении.
«Соседи. Иди и возьми что-нибудь».
- Ты типо меня воровать принуждаешь?
«Это не воровство - это дележка».
- Хорошо, так и поступлю. Значит, если я буду не воровать, а делить понемногу, то меня не привлекут к ответственности, я так понимаю?
«Так, да».
На этом моменте Хелен не сдержала смеха: сначала лёгкий, затем все больше и больше нарастающий хохот, а уже под конец - истерическое ржание. Но это было не самое страшное. Страшно, когда она резко успокаивалась, следы от истерики и улыбки как ветром сдуло, Хелен после такого становилась серьезной. Серьезной и очень агрессивной. Это больше всего пугало людей. Бабки шептались, что девка эта одержима Бесами. И, как позже выяснится, это окажется правдой. В ней часто замечали что-то до жути странное: то она куклам соседских девочек глаза гвоздем протекала с бесстрастным взглядом, то начинались сильные припадки.
- Так, лады. Пошли, добудем себе мяса.

Хелен спустилась с лестницы вниз. Из дома напротив тянул опьяняющий запах шашлыка. Хелен потянуло на этот запах, она уже представляла, как раздирает свою добычу на куски зубами, а если она ещё и с кровью, не дожаренная, так вообще - райское послевкусие. А чего так? В колонии и психиатрии одновременно ей и не такое подавали, за два года привыкаешь, и ничего.
Через деревянный забор она уже высматривала то самое мясо, запекающееся на шампурах. Также отдельно стояла красная миска с ещё только замаринованными куриными ножками. С одной просочилась капля крови. Глаза Хелен расширились. Осталось только придумать, как достать это угощение.