Бог любит троицу

Лу Гуан/Сюин Ксиожи(ОЖП)

Запах календул или Необычная гостя
.
.
.
После того что случилось в фотоателье Лу Гуан решает, что, если его друзья хотят справиться с безжалостной личностью, желающий играться с жизнями людей, им лучше не знать что он выжил. Лу Гуан уверен в них, уверен в их силах, и даже если лежать в больничной палате и не знать, как сейчас друзья, несколько неприятно, он не одумается. Ну хоть что-то, а точнее кто-то скрашивал белоснежные дни...
.
.
.
В какой момент всё так запустилось? Когда всё это вообще начало набирать такой оборот? Почему подобные вещи всегда происходят настолько внезапно, что даже не бывает времени ни на объяснения, ни на разговоры, ни даже на то, чтобы, в случае летального исхода сказать любимым "Прощай"? Увидеть бы их в последний раз, как следует, быть с ними чуть дольше, всего немного. А ведь уже нельзя. Всё уже произошло. Их сплетённые нити с одной стороны разрубили.

Лу Гуан знал точно, перед ним тогда была не Цяо Лин. У неё нет причин ранить его ножом в живот и ухмыляться при этом, словно в экстазе от этого. Выражение лица, взгляд, цвет глаз, что, можно сказать, выдало виновника с поличным, даже тон голоса - никак не соответствовали тому, какой была их Цяо-Цяо. Стало быть враг оказался более серьёзным противником, чем они думали и, что ещё хуже, имел схожие с ними способности, выстовив Лю Миня пешкой.

Обман чистой воды.

Не ясно в какой момент, Лу Гуан услышал звук, похожый на то, как что-то, или даже кто-то, упал на пол. Это точно был Чэн Сяоши, который вернулся, как предполагалось, не слишком удовлетворённый случившемся. Гуан по-прежнему смутно видел в сознании происходящее там, на мосту. И стоило Эмме передумать от своей судьбы, как все и началось. Подозрения, вопросы, непонимание, осознание с наряду ужасом и жестокая правда с не самой радостной картиной. "Цяо Лин" по-прежнему стояла перед его лежащем в лужи крови телом и смотрела взглядом пустых, рубиновых глаз, что в следующую секунду повернулись к его другу и на губах, что до этого были сжаты в тонкую линию, растянулась на ненормальную ухмылку. Именно ухмылка, ибо улыбкой это уже вряд ли назовёшь, настолько не приятной она была взору.

Улыбки Цяо Лин и Чэн Сяоши и то приятные, даже когда в умах их были корыстные идеи, под концы которого они всегда смеялись.

В полусознании Лу Гуан слышал, как двое вступили в схватку, как одна пыталась напасть ножом на второго, а тот в свою очередь оборонялся и бился в ответ, всеми силами пытаясь не дать их общей подруге больше вреда. Пусть сейчас это и был враг, но тело по-прежнему принадлежало ни в чем не повинной жизни, чьей рукой подняли нож и дальше замахиваются, как хотят. Лу Гуан хотел бы помочь, хотел бы предотвратить подобный исход, не дать друзьям пережить всё это. Но он не мог. У него нет таких навыков в борьбе, как у его друзей, он не способен бороться за свою жизнь, ибо считает жизни близких намного дороже, чем его собственная. Он бы ни за что не простил себя, случись с ними то, что стало с ним, просто потому что он не смог дать отпор. Никогда бы не простил.