Сердце Проклятого леса

5 глава.

Бледный круг солнца, затянутый грязными тесёлами слоистых облаков, непривычно медленно клонился к западу, словно нехотя, подбираясь к верхушкам высоких сосен. Тайга мрачнела, поневоле вбирая в себя унылые краски небосвода. Сгущающийся туман всё ниже опускался на землю, обволакивая клубистой дымчатостью всю живую растительность и нарочито внедряясь в голову юноши липким ужасом потерянности. Окружение стало видеться Наруто однородной массой сплошной занавесы, как если бы глаза его закрывало мутным бельмом, а он, точно ослепший, шёл неуверенной поступью, вытянув перед собой руки. Мелкое зверьё, которое совсем недавно можно было заметить на каждом шагу, в какой-то момент внезапно пропало, оставив чудесную симфонию жизни позади него. Больше он не встретил ни единой певчей, что могла бы развеять поглощающий его разум мрак.
«Заплутал» – обречённо признал Узумаки, после бессчётных попыток выйти на открытую местность. Идти дальше, пока туман более-менее не развеется, не имело никакого смысла, поэтому парень, будто бы обрадовавшись этой мысли, бессильно рухнул на влажную, обильно поросшую мхом почву, облокотившись спиной о шершавую кору старой ели. Грудь его тяжело вздымалась, надрывными вдохами наполняя лёгкие удушливым маревом. Оно, проворно впитываясь, плотным слоем оседало на дыхательных путях, накрывая разум беспросветным куполом дурного беспамятства. Рука уже рефлекторно потянулась к кристаллу, в надежде найти в нём успокоение, однако после недолгих похлопываний по оголённой шее, испуганно отпрянула – кулона на месте не оказалось. Узумаки слабо чертыхнулся, от безысходности ударяясь головой о твёрдую поверхность коры. По всей видимости, дело было в перетёршейся за немалые года верёвке кулона, которая в последнее время совсем уж износилась, став крайне тонкой и истрёпанной. Блондин изредка подмечал это, но сильного внимания этому не придавал, только время от времени обещал себе поменять её, да так и забывал. Если бы не нынешнее состояние, Наруто бы обязательно вскочил и, подобно бешеной ищейке, принялся рыскать по окрестностям грёбанного леса, в всевозможных стараниях найти то, что, наверное, стоило для него дороже любых богатств. Но в голове его мутнело, перед взором всё плыло и размывалось, а из корявых силуэтов деревьев едва уловимыми видениями к нему медленно подбирались древесные монстры, устрашающе размахивая своими увесистыми лапниками. Подобные галлюцинации определённо выходили за рамки разумного. Такое поведение организма и его рассудка в частности было ему отнюдь не присуще: телом он был весьма вынослив, что никак не вязалось с его текущим изнеможением, иммунитетом всегда отличался крепким, благодаря которому болел очень редко да и без каких-либо осложнений, а в рот ничего с самого утра не клал, что сразу вычёркивало хоть какие-нибудь подозрения на тяжёлый эффект отравления. Мозг кипел, свистящим гулом изводя виски, мельтешащие в панике мысли были сравнимы с бьющимися о прутья клетки птицами, и, если бы не внезапное осенение, у Наруто были бы все шансы в скором времени повидаться со своими родными, в своих грёзах, конечно. С трудом стащив с плеча котомку, он, точно задыхаясь, дрожащими руками, при этом производя много лишних движений, выудил из неё походную флягу, на дне которой бултыхалась спасительная жидкость. Резко свинтил крышку и тотчас приложился к горлышку, после чего остатки вылил себе на лицо, совсем не заботясь о своём недалёком будущем.
Возможно, стоило поступить разумнее и не тратить за раз последние крупицы драгоценной воды, однако на данный момент блондин не мог назвать себя здравомыслящим человеком, способным на какие-то мудрые и рассудительные размышления. Всё, о чём он мог думать в настоящую минуту, было невыносимым желанием избавиться от неясного воздействия, сдавливающего его лёгкие и буквально сводящего с ума.
Сделав несколько глубоких вдохов, парень проморгался и, вернув себе частицу самообладания, осмысленным взором прошёлся по округе. Повсеместное, источающее смрадный запах марево притесняло, заволакивало и заставляло внутренности сворачиваться в один тугой узел рвотного спазма. С силой вцепившись рукой в мягкую почву, Наруто не сразу осознал, что что-то не так. Только, когда под ладонью покров кочковатого мха стал ощутимо проминаться, он удосужился заострить на нём внимание. Задумчиво посверлил его взглядом, и, вновь оглядевшись, с огорчением понял, куда себя загнал. Наверняка, где-то неподалёку от него располагалось обширное болото, которое, сюда по всему, и источало зловонные испарения с примесью каких-то ядовитых веществ. Основываясь на своих скудных знаниях, Узумаки был полностью уверен, что по-хорошему ему следовало уходить прямо сейчас, пока не стало совсем худо. Но какова была вероятность, что он не забредёт в какую-нибудь топкую трясину или, что ещё хуже, окончательно не затеряется в заболоченной местности, прежде чем отравится от токсичных газов? Возможно, если он сможет сориентироваться на своих малозаметных следах, то... Дальнейшую цепочку мыслей оборвал громкий отчётливых хруст, после которого Наруто на рефлексе схватился за рукоять катаны. И не зря, ибо стоило ему приподняться, как из тумана, вальяжной походкой, чуть склонившись грузным брухом к земле, вышел огромных габаритов волк. Блондин ошарашенно замер, со страхом затаив дыхание: пасть зверя с утробным рокотом приоткрылась, демонстрируя поблёскивающие от обилия слюны дёсна и заострённые клыки. Массивное туловище в разы превосходило размеры своих среднестатистических сородичей.  Жёсткая шерсть, отливающая металлическим блеском, сильно вздыбилась, словно острые шипы; мощные лапы предостерегающе согнулись; сморщенная в оскале морда опустилась ниже, исподлобья наблюдая за бледным изваянием человека; голодные глаза загорелись безумным вожделением. Предсмертный короткий рык, подобный оборванному тявканью даващейся в слюне псины, вдруг привёл Узумаки в чувство. Рывок. Звонкий свист меча оборвался трубным рёвом налетевшего коршуном животного. Взмывшее в прыжке тело чудом избежало прямого проникновения лезвия и вовремя отскочило вбок. Но Наруто всё же смог его задеть – это стало понятно по кровавым крапинкам, ярко окрасившим застланную соломенной хвоей почву. Однако от незначительного ранения, пришедшегося на мохнатый живот, переросток разъярился ещё больше. Не дожидаясь, пока юноша сможет принять нужную позицию, тут же рванул вперёд, с лёгкостью сбивая того с ног и подминая под себя.
Как бы опытен не был парень и какой бы силой не обладал, все его способности и преимущества аналогично меркли под чудовищной мощью дикого зверя, размер которого бесспорно превышал его собственный в несколько раз. Иногда следовало признавать, что человек зачастую просто не в состоянии тягаться с подобными творениями природы. Но даже зная вероятный исход битвы, буйственная душа во что бы то не стало намеревалась биться до последнего – сердце в подтверждение этому неистово кипело, гоняло по венам вырабатывающиеся потоки адреналина и стучало столь громко, что с большим успехом могло в любую секунду вырваться на волю.
Когтистые лапы всем своим суммарным весом напирали на грудную клетку, то и дело норовясь в скором времени переломить вдребезги. Мерзкая грязь, непрестанно осыпающаяся на лицо и грудь Узумаки, будто умышленно застилала обзор, вынуждая задерживать дыхание от зловонного душка кровожадной твари, в опасной близости щёлкающей зубами у его носа. Мощные кривые когти в клочья раздирали одежду, царапали и гневно вонзались в горячую плоть, пуская из проделанных ран тонкие струи крови. А глаза существа, казалось, как-то по-человечьи наливались свинцовой яростью, с пылким вожделением убить, перегрызть глотку и вспороть брюхо, выпотрошив все имеющиеся внутренности. С трудом удерживая в руке катану, Наруто, между тем всеми силами пытаясь уменьшить взгромоздившийся на него вес, уличил подходящий момент и со всей дури полоснул животное по грудине ровно с такой силой, с какой позволило его чрезвычайно неудобное положение. Зверюга надсадно завыла, но вопреки ожиданиям не слезла, а только с большей агрессией навалилась, одним рывком выбив из руки оружие. Оглушительное рычание болезненным импульсом пронзило слух, прежде чем сознание парня затмила внезапная боль: с характерным хрустом волк мёртвой хваткой вгрызся в правое предплечье и с остервенением начал грубыми рывками выворачивать морду то влево, то вправо, разрывая сухожилия и мышцы. Нечеловеческий крик – надрывный, осипший, нестерпимо льющийся из горящей грудины, доверху заполонил раскалённое нутро парня и, в конец вырвавшись, разразился поистине ужасающим громыханием. Тело онемело, став немощным мешком ваты, перед взором поплыли белые круги, и только звонкое хлюпанье хлещущей во все стороны крови заставило в Наруто что-то эдакое шелохнуться. Осознание того, что он прямо здесь и сейчас стоит на обрыве собственной судьбы, при этом какой-то часть ума уже смирившись с её приговором, вразумил его отчаянным грохотом трепыхающегося сердца, вынудив закусить язык и, собрав оставшиеся силы, свободной рукой с горем пополам дотянуться до подвязанного бедра, где покоился его запасной вариант. Однако стоило обнажённому, заметно подрагивающему острию клинка вознестись над тяжёлой тушей отвлечённого животного, как взявшийся из ниоткуда чёрный вихрь молниеносным прыжком снёс оную в бок. Юноша облегчённо вдохнул.
Терзаемая сокрушительными телами земля взметнулась в разные стороны; глухие удары могучих лап смешались, под давлением бросков пропахивали грунт, сотрясая почву и заставляя оппонента лишь с бо́льшим гневом дребезжать слюной; жёсткая шёрстка рассекала пространство, раздражённо топорщилась на холке и невольно внушала восхищение. Чёрное существо двигалось непредсказуемо, с хищной грацией увёртливо подстраивалось под порывистые выпады, точно смертоносная змея, поражало противника неуловимыми налётами укусов, безжалостно вырывая клочья шерстяного покрова. Серый волк, заметно уступающий в габаритах матёрому сородичу, неуклюже уворачивался, с опаской кидался в ответ и на постыдные мгновения проявлял слабость – боязливо поджимал хвост и чересчур осторожничал, изредка выдавливая нерешительный рык. Ветер между ними протяжно свистел, обволакивал разгорячённые тела возбуждённым упоением, впитывал в себя исходящую от величавых особей желчь и клубами томного пара возносился ввысь, сливаясь с непроглядной пеленой застилаемого марева. Скрежущий визг, вырвавший Наруто из вязкого мрака забытья, душераздирающим звуком разнёсся по обособленной округе, после чего замогильно оборвался, потонув в бескрайней глуши таёжного морока. Вслед за истошным скулёжем павшего противника последовал торжественный вой победителя, горделиво вскинувшего испачканную в алых пятнах голову. Смолистая шерсть неожиданно заколыхалась, сотрясаемая сильными потоками нахлынувшего ветра. В бочине раскинувшегося на стылой земле животного зияла глубокая рана, откуда толчками выплёскивалась кровь; лужу разящей металлом жидкости дополняли несколько струящихся подтёков, тянувшихся из прокушенной мохнатой шеи; лапы, содрогаясь в предсмертных судорогах, едва заметно дрожали; впалые глаза, устремлённые в поглощающую пустоту, излучали безжизненный холод.
Враг был повержен.
Хищник, в полной мере вкусив сладостное чувство триумфа, тряхнул грязной мордой и, боковым зрением заметив слабые движения  очнувшегося человека, незамедлительно двинулся в его сторону. 
Шум поступи зверя ритмично совмещался с громкими ударами оробелого сердца, надрывно бьющегося в щемящей грудной клетке. Из поблёкших уст вырвался судорожных вздох, а неясный взор, поддёрнутый завлекающими мыслями, меланхолично обратился к небу. Юноша отчаялся, однако бурлящий истекающей жизнью орган до сих пор протестующие стучал, вынуждая обладателя парализованно лежать в мучительной агонии. Его пробирал сильный озноб; тело отзывалось безутешной болью; голова гудела громоподобным басом. Когда зверь приблизился настолько близко, что Узумаки ощутил на щеке горячее дыхание, его естество ошалело замерло.
Как бы храбр и смел он не был, жизнь была для него важнейшим даром, неутолимо боготворимым его любящей душой.
Однако каково же было удивление парня, когда шершавый язык бережно прошёлся по его открытой ране, с явственным намерением зализать, а не, как убеждённо рассчитывал Наруто, оторвать кусок лакомой плоти. Ошеломлённо дёрнувшись, он получил недовольный рык и опустившуюся на грудь тяжёлую лапу. Юноша послушно принял прежнее положение, концентрируясь на внешних ощущениях. Густая шёрстка щекотала оголённые участки кожи; слюна, неустанно покрываемая странным существом, как ни странно, облегчала страдания; головокружение с мигренью постепенно сошли на нет. В какой-то момент ему показалось, что он окунулся в бездонную прорубь, став бесформенной субстанцией своей природной истины. Потом всё резко оборвалось. В лёгкие вновь хлынул промозглый воздух, глаза распахнулись. Сел без затруднений, придавив источник кровотечения ладонью, несмотря на то, что более не ощущал ни единого отголоска боли. Словно тело его обновилось, наконец отчистилось от всей насущей грязи и избавилось от тяжкого бремени бытия. Сердитый агатовый взгляд, острым лезвием пронзивший его насквозь, неотрывно наблюдал за ним, подмечая любые изменения в мимике. Наруто на это слабо фыркнул, против воли отвернувшись от прожигающих омутов. Внутри что-то неприятно засвербело. Нелепое предположение, случайно мелькнувшее на задворках сознания, при повторном, уже более детальном осмотре спокойно сидящего рядом зверя повергло  блондина в шок. Разве может дикая тварь смотреть с такой поразительной разумностью? Ведь не может же быть, что... Губы в нерешительности робко дрогнули:

– Саске?

Утробное урчание и блеснувшись в наступающей темени взор лишь подкрепили абсурдные домыслы, полоснув по телу незримым хлыстом. Дабы отогнать наваждение юноша быстро проморгался, давясь от внутреннего трепещущего чувства. Но всё осталось прежним: глубокая осмысленность во мгле обсидиановых глаз пугала, а несвойственное поведение для обычного животного – ещё больше наводило ужас. Ужас – всепоглощающий, граничащий с недосягаемым желанием – пожирал изнутри, выжигал едким пламенем оболочку и наполнял нутро опьяняющей надеждой – несбыточной, однако такой вожделённой. Внезапно возникнувшая дымка застелила обзор, блондин буквально одеревенел, увеличившимися зрачками панически заметавшись по занавесе, а когда та рассеялась, он задохнулся вырвавшимся всхлипом.

– Ну здравствуй, Наруто.

Он не заметил, что руки его, некогда тёплые, имеющие многочисленные мозоли и шрамы, стали чистыми и холодными. Не заметил и пустоты, поселившейся в нём на месте некогда яро пылающего сердца. Он вновь был одурманен хриплым баритоном, долгими годами зовущим его во снах. Ничего больше не имело для него значения.

Кристалл кровавыми гранями игриво поблёскивал на бронзовой шее, навеки затворив в себе непостижимые таинства леса.

The End.

* хотелось бы услышать ваши отзывы насчёт этого фанфика*