Сколько угодно

Первая и последняя

Наги не думает, почему внутри все сладко замирает и сжимается, когда Йоичи оказывается рядом — просто принимает как неоспоримый факт, как вынужденную данность.

Есть и все тут.

Ему лень анализировать и сопоставлять, он лежит, раскинувшийсь, на кровати, всматривается в мерцающий экран телефона и вздыхает тяжело. Он до сих пор упрямо ждет, — по старой привычке, наверное — когда ему кто-нибудь разжует эти необычные эмоции и в рот положит, чтобы не приходилось сидеть и изнывать от их иссушающего жара. Очень уж некстати он лишается проницательного и куда более понимающего Рео, без него действительно как без рук. И без мозгов.
С таким обилием чувств он сталкивается впервые. Их для него слишком много — они ухают тяжелым комом куда-то в желудок, проникают с горячей кровью в сердце и пропитывают насквозь. От них даже не спрятаться, как бы ни хотелось, их от тела оторвать-отлепить невозможно. По ночам Наги полностью укрывается одеялом, как будто это спасет его от метаний, и крепко зажмуривает глаза — детский сад, сказал бы Рео, если бы увидел.

Тупой Исаги Йоичи, шепчет Сейширо, прочь из моей головы.

Наги жизненно необходимо знать, как противостоять иррациональному, практически нездоровому желанию смотреть только на Исаги, слышать только его мелодичный голос, чувствовать только его прикосновение к собственному плечу — и ничье другое. Когда Йоичи хлопает ободряюще его по спине, Наги трепещет. Когда он утыкается носом в светлую макушку, Наги задыхается.

Когда Исаги, дождавшись ухода Баро в душ, поднимается вдруг с койки и подтягивается наверх, к Сейширо, чуть не отказывает сердце.

— Не против? — спрашивает он так неуверенно, как будто не знает ответа.

— Валяй, — отмахивается Наги.

Он надеется только, что Йоичи не натворит каких-нибудь глупостей, — все-таки из них двоих он более рассудительный, что ли — но реальность жестоко разочаровывает. Исаги придвигается близко-близко, так, что Сейширо ловит его дыхание щекой, кладет ладонь на затылок, разворачивая к себе, а потом целует.

Наги моргает — Исаги перед ним не пропадает зыбким миражом, не растворяется видением, Исаги перед ним глядит из-под полуопущенных ресниц, размеренно дышит через нос и пытается скользнуть языком в приоткрытый рот, а когда ему удается, обводит нетерпеливо ровный ряд зубов и толкается глубже.

Без паники, успокаивает себя Сейширо, Йоичи знает, что делает. Нужно просто повторять за ним — Наги несмело обводит кончик чужого языка своим и пытается повторить движения Исаги. На колено ложится его рука, ведет выше, к крепкому бедру, сильно сжимает упругие мышцы. Места, которых Исаги касается пальцами, нестерпимо жжет даже сквозь одежду. Наги приятно, Наги хочется, чтобы Йоичи погладил его еще. Он дёргается, вжимаясь в чужую грудь, и Исаги растерянно отстраняется.

— Если вздумаешь извиняться, — предупреждает Сейширо, облизываясь, — Я тебя ударю.

— Нет, не буду, — качает он головой, — Просто поцелую еще раз.

Наги согласен — пусть целует сколько угодно, если это поможет разобраться.