Та, что провожает в последний путь

Глава 4

Вэлари поставила на поднос высокий бокал с апельсиново-желтой «Текилой Санрайз», украшенной коктейльной вишней, и подала знак официанту, чтобы забрал.

Ночь едва вступила в свои права, и хотя посетителей в клубе было немного, а однообразные заказы почти не требовали мороки, Вэлари чувствовала, как усталость, будто зверь, подкралась сзади и положила тяжелые лапы на плечи. Еще бы... Отвратительные выходные, которые провела, пряча слезы в подушку, затем — две тяжелые смены подряд и впереди снова — бессонная ночь, на которую вряд ли хватит сил.

Но, словно этого мало, сегодня какой-то черт принес в клуб чокнутую ведьму с ее ядреной любовной магией, которая вакуумной бомбой выжигала вокруг кислород и заставляла Вэлари с удвоенной силой проклинать дар Зрячей, обрекающий чувствовать и пропускать через себя чужое колдовство. И еще этот вампир... что-то было не так и с ним, и со странной седовласой девчонкой, которая уже не маячила перед глазами, но Вэлари так и не смогла выбросить ее из головы.

Пришлось прикрыть глаза, спасаясь от ярких вспышек и мутных образов, досчитать до десяти и наконец вернуться к работе. Но возле стойки, как назло, сидела фея с еще одним колдовским секретом. Красивая фигурка в откровенном топе, едва прикрывавшем грудь, рядом — симпатичный ведун с темными глазами, который не стесняясь пожирал фею взглядом. Только взгляд этот не видел того, что скрывало колдовство; того, что легко разглядела Вэлари: бугристый шрам, расчертивший лицо от мочки уха до уголка пухлых губ, сигаретные ожоги на плечах и шее. Наверняка «подарочек» от человеческого бойфренда: вряд ли нашелся потусторонний, который рискнул бы творить подобное, зная, что придется отвечать перед Верховным Советом.

Вэлари вздохнула. Зрячая — не самая лучшая из судеб. Видишь то, что предпочел бы не видеть; чувствуешь то, что выбивает из колеи.

Каждое создание имело право на секреты, но Вэлари не спрашивали, хочет ли она эти секреты знать, хочет ли невольно подсматривать в замочные скважины, заглядывать в душу да натыкаться на чужое грязное белье...

Зрячие были редкостью. Верховный Совет каждого, кому не повезло родиться с даром, ставил на особый учет. Но Вэлари была еще слишком молодой, неопытной и слабой, чтобы служить на судах, а те, кто на это годились, редко выходили за порог Дома Советов — неблагодарная работа лишала их сил, превращая в бесцветные оболочки. Так что Вэлари и еще нескольким молодым Зрячим наказывалось доносить о нарушениях, по крайней мере о тех, которые карались по первым трем Протоколам. Но вне Совета шпионов, конечно, никто не любил, и приходилось скрываться, умалчивать. Иначе даже этой паршивой работы, за которую вечно задерживали оплату, Зрячей было не получить, а от людей Вэлари и сама предпочитала держаться подальше и не горела особым желанием работать среди них: Верховный Совет над людьми был не властен, а свои человеческие законы люди слишком легко нарушали, чтобы чувствовать себя рядом с ними в безопасности.