Назови сумму. Плачу наличными.

Часть 4

Чем больше времени проходит, тем сильнее Рео одолевают сомнения. Он уже не так уверен в том, что сумеет противостоять Хаттори. Снизил планку до базовой потребности дожить хотя бы до конца обозначенного в контракте срока, а там как повезет. Сегодня Камико, как и обещала, не отходила от него ни на шаг. Он в столовую — она за ним. Он на тренировку — она за ним. Он на занятие по физической подготовке — она за ним. Цокая каблуками, уничтожая словами.

Рео использовал любые тактики, перебрал и выудил из глубин шкафа все дозволенные маски: от смирившегося с горькой судьбой обреченного до гордого бунтаря, сражающегося до последнего вздоха. Хаттори же с намеченного пути ни на дюйм не свернула. Как пришла грязной стервой, так ею и осталась. Бросалась едкими комментариями. Вскрывала гнойные нарывы. Давила на больное, самое больное: его шаткую «самостоятельность» и потерянную дружбу.

Хотя по мнению Камико, о котором он, ожидаемо, не спрашивался, дружбы между Рео и Наги не было вовсе. Так, взаимовыгодные отношения. «Я тебе телефоны, дорогие шмотки и брошенные вызовы, ты мне — дорогу в футбол и дивный новый мир без необходимости соблюдать родительский контроль». Товарно-рыночный обмен, контрабанда человеческими качествами в своем самом отвратительном виде.

Хаттори утверждала, что Рео купил Наги, как привык покупать все остальное. Поэтому такой торгаш, как он, не имеет права вставать на дыбы, когда с молотка на аукционе улетает другой лот — его изъеденное стервятниками самолюбие.

— В отличие от тебя, я сделала это честно и в открытую. Принесла деньги, напрямую заявила о намерениях и все одним днем решила. Ты же столько времени потратил... Обрабатывал наивного дурачка Сейширо, мариновал его красивыми обещаниями, скармливал истории о достижении какой-то якобы вашей общей мечты, хотя мечта эта изначально принадлежала тебе. Одному тебе. Просто сам ты в футболе путь к успеху проложить не в состоянии, вот и заручился поддержкой сильной фигуры на шахматной доске. Проблема в том, Рео... Что сильной эта фигура кажется только до тех пор, пока ты смотришь на нее глазами стороннего наблюдателя. Если взглянуть на общую картину... Если знать, как устроены механизмы в твоей голове и хоть чуть-чуть включить свою, можно открыть закулисье и осознать, что даже король в твоей игре — жалкая пешка. Ты кукловод, Рео. Дальновидный подлец, вдалбливающий людям инструкции о том, как им надо себя подать, вести и действовать, чтобы тебе было выгодно. Ты дергаешь за ниточки — виртуозно, искусно — окружающие и не догадываются, что ими управляют. Так, слепой король наивно полагает, что поддаться и с позором вылететь с доски было лучшим решением в его жизни. И исконно его решением, понимаешь? Да он был рожден для этой цели! Для него честь уступить дорогу ферзю, притаившемуся в тени! А уж когда несчастного короля, оплеванного и переломанного, на закате его существования по макушке погладят, благодаря и обещая: «Твоя жертва не будет напрасной», — он издаст предсмертный хрип с улыбкой на лице, так и не удосужившись понять, что и без жертв можно было бы обойтись. Что именно эти самые, холодные, жесткие пальцы на протяжении всей партии нещадно, шаг за шагом подталкивали его к пропасти. А все ради чего? Да просто ферзю стало скучно в его тепличном мирке. Просто ферзю захотелось постоять на передовой, но вот беда... клеточку уже занял король, за поясом которого все это время трусливо прятался не товарищ, а настоящий предатель. И когда до победы и лавров — рукой подать, ферзю ничего не оставалось, кроме как свергнуть его. Устроить благородную казнь, но так, чтобы другие фигуры ни за что не догадались, что за самопожертвованием короля стоят чернильные, эгоистичные помыслы ферзя, трясущегося за свою репутацию. С Сейширо ты бы ведь так и поступил? Добрался бы с ним до вершины, а потом при удобной возможности скинул с моста, я права, Рео? Хотя можешь не отвечать, я тебя как облупленного знаю. Ух! Мурашки по коже от твоего коварства! Но вот мой тебе совет... Вытри сопли и кончай играть в дружбу, которую выдумал для собственного успокоения. Ты горюешь не по ней. Ты горюешь по упущенной выгоде. И как бы ты это не отрицал и себя не оправдывал, после всего, что ты когда-то сделал, твою совесть не отмыть даже с промышленным средством, — сказала она во время его вечерней тренировки.