[GL] Кипарисовый челнок | Cypress Boat | 柏舟 (Bo Zhou)

Глава 3

Утренний туман отступал, и водяной пар на листьях растений превращался в нежные капельки росы, мягко скатывающиеся с них.
Солнечный свет постепенно становился ярче, небо яснее, а воздух свежее. Похоже, сегодня будет хорошая погода.
Бо Чжоу сидела, прислонившись к могильной ограде, и смотрела на фотографию на надгробии. Горох, который бежал сюда всю дорогу, видимо, устал, и тоже подошёл, прижавшись к Бо Чжоу.
«Я хотела, чтобы он составлял тебе компанию, когда меня не будет рядом».
За эти три года только Горох был с ней. Казалось, слова, произнесённые Сан Ян в тот вечер, когда они решили взять щенка, оказались пророческими.
Бо Чжоу погладила к Гороха, и тот негромко гавкнул, глядя на неё снизу вверх. Бо Чжоу улыбнулась и позволила ему прислониться к её ноге.
В двадцать шесть лет Бо Чжоу стала такой, какой Сан Ян никогда её раньше не видела. Она стала замкнутой и угрюмой, жизнь в ней, казалось, иссякла, и ничто её не радовало.
Но её глаза оставались чистыми и ясными, взгляд, который Сан Ян так любила, остался прежним.
— Так время летит. В следующем месяце Горошку исполнится четыре года, он уже совсем взрослый пёс, — Бо Чжоу говорила так, словно вела повседневную беседу, легко и непринуждённо.
Сразу после ухода Сан Ян Бо Чжоу никак не могла адаптироваться. Не успела она осознать трагическую весть, как множество пустяков навалились на неё, и опутали, словно водоросли.
Ей нужно было позаботиться о похоронах Сан Ян, успокоить её скорбящих родителей, принять соболезнования родственников, содержать Гороха и разобраться со своими многочисленными эскизами, которые всё ещё не были сданы.
Время шло, как и тогда, когда Сан Ян была ещё рядом, и Бо Чжоу продолжала существовать, механически и окостенело выполняя одно действие за другим, не имея времени даже заплакать.
Только по прошествии трех месяцев горе, казалось, улеглось. Кроме дома, где они жили вместе, следов Сан Ян становилось всё меньше и меньше, всё меньше людей говорили о ней, всё меньше происходило событий, связанных с ней.
Как будто её существование было совсем неважным, а её уход ни на что не влиял.
Только Бо Чжоу, проснувшись ясным утром, увидела рядом с собой пустое место, принадлежавшее Сан Ян, холодное как лёд.
Внезапно в её голове пронеслась мысль: Сан Ян ушла и никогда не вернётся.
В этот момент по её щекам потекли слезы, а лицо сделалось словно стекло, которое разбили, и по нему пошли трещины. Она свернулась калачиком, прижалась к подушке Сан Ян и душераздирающе зарыдала.
После этого дня у неё началась бессонница, она стала часто тревожиться и плакать без причины. Её сердце будто остановилось, не способное чувствовать ни радости, ни гнева, ни печали, ни счастья.
Цзян Юань и ещё несколько человек очень беспокоились за неё и записали её на прием к психологу.
Врач посоветовал ей съехать из дома, где она жила с Сан Ян, и вернуться туда, когда горе утихнет.
Но Бо Чжоу не могла этого сделать.
Этот дом они обустроили вместе, и в нём ощущалось присутствие Сан Ян. Это было единственное, что осталось у Бо Чжоу, что позволяло ей чувствовать связь с ней.
Сначала она делала вид, что намерена последовать совету доктора, однако вскоре его настойчивые увещевания ей опротивели, и она перестала ходить на сеансы.
Ей было интересно, как сложится её жизнь без Сан Ян.
Лишь одним осенним утром прошлого года, когда она отправилась на прогулку с Горохом, всё начало меняться.
Они шли по дороге вдоль леса, не зная, сколько прошли, пока не оказались возле кладбища.
Бо Чжоу долго стояла там, застыв. Обычно она не осмеливалась посещать это место, и только на годовщину смерти Сан Ян и на праздник Цинмин приходила с её родителями.
(П/П: Цинмин — традиционный китайский праздник поминовения усопших, который отмечается на 104-й день после зимнего солнцестояния. В каждом году выпадает на один день периода от 4 до 6 апреля. В этот день китайцы выезжают на природу, чтобы насладиться наступлением весны, и посещают могилы предков)
Она всегда чувствовала, что не может контролировать свои эмоции здесь, где покоится Сан Ян.
Но в тот день, по какой-то причине – может быть, потому что погода была хорошей и напоминала ей об осени, когда они с Сан Ян впервые встретились, а может быть, потому что она очень скучала по ней – ей стало не важно, потеряет ли она над собой контроль. Ей хотелось увидеть Сан Ян несмотря ни на что.
Бо Чжоу провела Гороха внутрь.
Могила Сан Ян находилась в тихом уголке, потому что она любила тишину. Бо Чжоу была здесь всего несколько раз, но всё казалось ей знакомым. Наконец, она нашла надгробие и увидела улыбающееся лицо Сан Ян на холодной и беззвучной могильной плите.
Как ни странно, в её сердце воцарилось давно потерянное спокойствие, словно она нашла место, куда могла бы возвращаться.
Она присела перед могилой и долго разговаривала с Сан Ян, прежде чем уйти.
Через несколько дней она не удержалась и вернулась снова, потом в третий, четвертый, пятый раз…
Постепенно она стала чувствовать себя свободнее и по дороге приносила Сан Ян букет цветов, ведь та так их любила.
Она снова смогла работать, смеяться, поддерживать разговор, больше не истерила и даже заменяла Сан Ян на встречах выпускников. Она заботилась о родителях Сан Ян и жила так, будто та всё ещё была с ней.
Друзья радовались за неё, но Бо Чжоу никому не говорила, что почти каждый день ходит на кладбище к Сан Ян. Она знала, что утоляет жажду отравленным вином*, и боялась, что другие не одобрят её отдушины, если узнают.
(П/П: 饮鸩止渴  — обр. предпринять отчаянный шаг; временные меры, которые только усугубят ситуацию. 鸩 — название птицы, на ядовитых перьях которой в древности настаивали вино)
Но она не могла найти лучшего способа.
— В эту субботу они снова собираются в ресторане. Я беспокоюсь, что если он закроется, им негде будет встречаться, — несмешно пошутила Бо Чжоу и сама же посмеялась. — Открылась новая художественная галерея, и мне прислали приглашение на церемонию открытия. Они обратились ко мне как к художнице, — сказала Бо Чжоу, улыбаясь. В детстве она мечтала стать художницей. Это был первый раз, когда к ней официально так обратились.
Её взгляд упал на фотографию на надгробии, как будто она и впрямь вела диалог с Сан Ян.
— Сестрица, ты бы гордилась мной? — шёпотом спросила она.
На кладбище было тихо, и единственным ответом был шум ветра.
Легкий ветерок обдувал лицо Бо Чжоу, совсем не похожий на осенний. Казалось, что Сан Ян нежно гладит её лицо, ласково улыбаясь ей, как делала это много раз раньше.
Бо Чжоу долго молчала, погрузившись в воспоминания.
Она просидела так ещё полчаса, прежде чем встала.
— Я возвращаюсь. Завтра приду с дядей и тётей, — затем добавила: — у них всё хорошо. Я навещаю их каждую неделю, так что можешь не беспокоиться.
Сан Ян, конечно же, ничего не ответила. Всё это время Бо Чжоу просто разговаривала сама с собой.
Бо Чжоу повернулась и пошла прочь, сделала несколько шагов, затем остановилась и обернулась, глядя на фотографию на надгробии.
Её губы слегка изогнулись в улыбке, но выражение лица было полно печали. Её голос был ласковым, как ветер, гуляющий по пустыне.
— Прошло три года. Раньше между нами было семь лет разницы, а теперь только четыре. Скоро я догоню тебя. Сестрица, я догоню тебя.
Она вернулась домой около десяти часов и покормила Гороха, после чего оставила его играть самостоятельно.
Она работала в своей мастерской до часу дня. Когда она вышла, то увидела Гороха у входа в кладовую, который что-то вытаскивал.
— Горох, — позвала Бо Чжоу.
Как только пёс услышал её голос, он вздрогнул и повернул голову, растерянно глядя на неё своими тёмными глазами.
— Что ты опять натворил? — Бо Чжоу подошла и заговорила, глядя на питомца.
Горох виновато заскулил. Когда Бо Чжоу приблизилась, он убежал, оставив на полу раму для картины.
Картины были единственной вещью, которой в доме было в избытке. Среди них было много вполне неплохих, и иногда Бо Чжоу даже ставила их в раму.
Она решила, что эта картина – одна из её недавних работ, и подошла, чтобы поднять её.
Но когда она перевернула холст, то была ошеломлена.
Это была картина маслом, изображающая космос, но совсем не то, что она написала недавно. Она нарисовала это когда только училась работать маслом в детстве.
В то время была популярна тема космоса, вселенной и научной фантастики, и Бо Чжоу заинтересовалась ими. После просмотра нескольких фильмов этого жанра она написала эту картину, основываясь на своем видении Вселенной.
Эта работа была довольно пёстрой, небесные тела мерцали, туманности клубились, и цвета были прекрасны. В центре находилась плоская, круглая чёрная дыра. Она казалась чёрной, но Бо Чжоу помнила, что при смешивании красок она добавляла другие цвета, в результате чего чёрная дыра выглядела пятном очень глубокой, тёмно-синей туши.
Поскольку она считала, что чёрная дыра олицетворяет не только поглощение, но и надежду и тайну, тёмно-синий цвет огромного и безграничного ночного неба казался ей наиболее подходящим.
Бо Чжоу некоторое время смотрела на картину, а затем вышла, положив её на журнальный столик, когда проходила мимо. Она позвала Гороха:
— Ко мне, я отведу тебя в дом дяди и тёти.
Горох выскочил из-за угла и побежал к Бо Чжоу, возбужденно виляя хвостом, забыв о своих прежних проступках. Он просто хотел пойти и поиграть в доме дяди и тёти.
У Бо Чжоу не хватило духу отругать его. Она улыбнулась, погладила собаку по голове, надела на неё поводок, открыла дверь и вывела за собой.
Дом родителей Сан Ян был недалеко, и Бо Чжоу регулярно ездила туда последние три года, даже чаще, чем когда Сан Ян была жива.
За последние два года они оба вышли на пенсию, и им нечем было заняться дома. Главным событием каждой недели был приход Бо Чжоу и Гороха.
Они знали, что Бо Чжоу придёт сегодня, поэтому помыли фрукты и купили ингредиенты, ожидая её дома.
Бо Чжоу пришла около двух или трёх часов дня, именно в это время она обычно приходила. Иногда она даже оставалась ночевать в старой спальне Сан Ян. В остальное время, если она была занята работой, она уходила домой после ужина.
Родители Сан Ян всегда надеялись, что она задержится подольше. Но сегодня Бо Чжоу должна была закончить ещё одну картину, поэтому ей придётся вернуться домой вечером.
— О, Горошечек тоже пришёл нас навестить! — матушка Сан очень любила Гороха и даже дала ему прозвище.
Горох, радостно высунув язык и как заведённый виляя хвостом, сидел рядом с Бо Чжоу, смотрел на родителей Сан Ян ясными глазами, и в целом вёл себя довольно культурно.
Бо Чжоу сменила обувь и вытерла лапы Гороха, прежде чем войти в дом.
— Заходи скорее, я только что приготовила чай, — тепло сказала матушка Сан.
Отец уже сидел за столом и наполнял кружки. До выхода на пенсию он был учителем китайского языка в средней школе, и профессиональные привычки стали для него неотъемлемой частью жизни. Когда он заговорил, его голос звучал серьёзно и строго:
— Погода сегодня сухая. Бо Чжоу, выпей чаю, чтобы увлажнить горло. Когда будешь возвращаться, тётушка соберёт для тебя пакет, чтобы ты могла заваривать и пить его дома.
Бо Чжоу подошла, взяла чашку с чаем и передала пакеты в руки матушке Сан.
— Я купила вам немного зимней одежды. Взгляните, надеюсь, понравится.
Матушка Сан торопливо ответила:
— У нас уже достаточно одежды. Ты и так вся в заботах, не беспокойся о таких мелочах.
— Хорошо, в следующий раз не буду покупать. Но раз я уже потратилась, можете принять, — легко ответила Бо Чжоу.
— Ты каждый раз так говоришь, — со вздохом пробормотала матушка Сан, бросив на неё косой взгляд. Но когда она открыла пакет, то явно обрадовалась и даже пошла в комнату на примерку.
Одежда хорошо сидела, и фасон пришелся матушке Сан по вкусу. Раньше, когда Сан Ян покупала одежду для своих родителей, Бо Чжоу всегда помогала с идеями. Она запомнила их размеры и предпочтения, и, покупая одежду для них столько раз за эти годы, ни разу не ошиблась.
— Выглядит неплохо, — с улыбкой сказала матушка Сан, подталкивая мужа: — Наша доченька купила одежду. Ты тоже должен её примерить.
Отец Сан не очень интересовался одеждой. Он уже расставлял шахматную доску и нетерпеливо говорил:
— Малышка Чжоу никогда не ошибается с выбором. Положи одежду куда-нибудь, а я надену её, когда похолодает. — Затем он пригласил Бо Чжоу сыграть с ним в шахматы: — иди и сыграй с дядюшкой.
— Хорошо, — улыбнулась Бо Чжоу и села напротив шахматной доски.
Чтобы закончить партию в шахматы, потребуется не менее нескольких десятков минут. Матушка сложила в шкаф новую одежду, а затем принесла табуретку, чтобы сесть рядом с ними.
Отец Сан был фанатиком шахмат, к тому же он прекрасно играл и в го. Бо Чжоу никогда не играла в шахматы до того, как Сан Ян привела её знакомиться с родителями. Она так нервничала и боялась не понравиться, что спрашивала об их увлечениях и старалась соответствовать их интересам.
Тогда Сан Ян утешила её, сказав, что всё будет хорошо и что она придётся им по нраву.
— Мой папа – учитель, а мама – главный редактор детского издательства. Их наверняка очарует такая воспитанная малышка, как ты, — с улыбкой успокоила её Сан Ян.
Но как Бо Чжоу могла не переживать? Она собиралась провести всю жизнь с Сан Ян, и рано или поздно ей неизбежно придется столкнуться с её родителями. Первое впечатление имело решающее значение.
Она долго допытывалась у Сан Ян, пока наконец не узнала, что её отец любит шахматы.
Она не умела играть и пошла учиться. Через месяц, с трудом освоив китайские шахматы, сянци, она постигла и го.
Однако даже после упорных тренировок она с треском потерпела поражение в первой партии против отца Сан. В конце концов, он играл в шахматы десятилетиями, как она, новенькая, соприкоснувшаяся с шахматами всего месяц назад, могла обыграть его?
В тот день она была знатно удручена. Когда они с Сан Ян легли спать в её комнате, она даже не удосужилась как следует осмотреться и спросила с печальным выражением лица:
— Как думаешь, твой папа посчитал меня глупой?
В глазах Сан Ян читалось: «почему это дитя такое бестолковое?», но когда она обняла её, то мягко утешила, говоря:
— Ты очень нравишься моим родителям, так что не волнуйся.
Это был четвертый год их совместной жизни. Ей было двадцать лет, и они начали планировать свою будущую совместную жизнь. Им пришлось пережить и некоторые трудности, но они никогда не отпускали руки друг друга.
В то время она была уверена, что никогда не оставит Сан Ян, и она тоже никогда не оставит её.
Бо Чжоу на некоторое время погрузилась в свои мысли.
— Мат! — крикнул отец Сан Ян.
Король был убит, а партия проиграна.
— Ты сегодня не в форме, — отец Сан сортировал шахматные фигуры и не мог не дать урок по своей профессиональной привычке. — Когда играешь в шахматы, нужно сосредоточиться и не допускать посторонних мыслей.
Бо Чжоу улыбнулась и сказала:
— Давайте сыграем ещё партию.
— Хорошо, — радостно согласился отец Сан.
Вдвоем они снова подготовили шахматную доску.
Бо Чжоу не могла не скучать по Сан Ян, но с годами она научилась прятать свою тоску глубоко в сердце. Даже если ей было невыносимо больно, она могла говорить и смеяться с людьми так же беззаботно, как и раньше.
После более чем получасовой борьбы Бо Чжоу выиграла с небольшим перевесом в один ход.
Ужин был готов, и матушка Сан позвала их ужинать. Отец всё ещё хотел поиграть, но вынужден был с неохотой покинуть стол.ин был очень пышным, и даже Гороху кое-что досталось.
Матушка постоянно уговаривала Бо Чжоу есть побольше, убеждая взять дополнительную порцию риса.
После ужина Бо Чжоу помогла прибраться. Когда она закончила, матушка Сан всё ещё хлопотала, собирая для неё еду с собой.
— Ты любишь крабов. Я упаковала для тебя несколько живых крабов, возьми их и приготовь себе на пару завтра и послезавтра. И ещё этот чай, он долго заваривается. Вот ещё небольшая баночка маринованных овощей. Ты не любишь пропаренный рис по утрам? Это к нему очень подходит.
Бо Чжоу следовала за ней и ни от чего не отказывалась, только благодарила.
Мама Сан закончила сборы и остановилась, глядя на Бо Чжоу с легкой улыбкой.
— Бо Чжоу, я всё подготовила для церемонии поминовения по случаю завтрашней третьей годовщины. Можешь не волноваться.