Ты мой холодный декабрь

Снежинка и айсберг 3

- Раз, раз, меня слышно? - проговариваю в рацию, получаю ответ от охранников, что «да, слышно». - Подозрительная компания зашла в «Hyein Seo». Понаблюдайте за ними повнимательнее.
Наблюдаю по камерам, как двое наших охранников вытаскивают из магазина двух парней, вытаскивают силой, а те вырываются, сбежать пытаются. Их ведут в комнату осмотра, что как раз у меня. Выясняется, что я не зря на них указал, они мне сразу странными показались. Парни оказываются наркоманами, что пытались украсть одежду, напялив её под свою, но наши сработали быстро.
- Зовите начальника смены, - говорю охранникам, когда они притаскивают двух несостоявшихся воришек. - Пусть решает.
- Он на больничном, - разводит руками охранник. - Надо к директору идти, или сразу в полицию.
- Директор против полиции, - отвечает ему второй. - Но прикол в том, что сегодня и самого директора нет на месте.
- Я видел сегодня там его сына, - вспоминает первый, пока я наблюдаю за ворами, что притихли, сидят в ожидании своей участи. Я всё понять могу, нет денег, у меня тоже их нет, но я не ворую, даже еду, когда оказываюсь полуголодным. - Давай его, что ли, позовём тогда?
- Зовите уже хоть кого-нибудь, - вставляю я, мне вообще с ними возиться некогда, я должен всегда следить за камерами. - Хоть сына, хоть брата.
Один охранник остаётся в моей комнатке, чтобы следить за воришками, а второй идёт за сыном, ибо звать действительно больше некого. Звонить директору по такому поводу - не вариант, а вот если ему позвонит его сын - идея получше. Я продолжаю залипать в огромный экран, поделённый на множество квадратиков, пока не слышу знакомый, чёрт побери, голос.
- Что у вас случилось? - звучит за моей спиной, а я отказываюсь оборачиваться, вжимаясь в своё кресло на колёсиках, желая врасти в него и стать одним целым.
- Эти двое пытались украсть шмотки в «Hyein Seo», - рассказывает охранник. - Мы вовремя их отследили благодаря Феликсу.
- Феликсу?
- Да, мне, - мне всё же приходится повернуться, как-то слишком резко крутанувшись в кресле. - Привет. Ещё раз.
Хёнджин округляет глаза и мне кажется, что если бы его челюсть могла упасть - она бы уже оказалась на полу. Чего он так удивился? Или думает, что инвалид-астматик не может работать на его... На его отца?
- Снеж... кхм... Феликс? - Хван всё ещё пребывает в шоке, а мне даже обидно. Он что, всерьёз думает, что я не могу справляться и считает меня каким-то ущербным? - Неожиданно.
- Почему? - злюсь я. - Думаешь, я не в силах справиться с такой работой?
- Нет... Почему? - он прокашливается, бросает взгляд на воришек, охранников, а потом снова на меня. - Думаю, ты прекрасно справляешься, но ещё я думаю, что ты мог бы работать кем-то иным, не в охране, - он ловит взгляд моих коллег. - Извините, ребят, не в обиду, но Феликс умный малый и действительно мог бы...
- Меня никуда не берут без образования, - прерываю его речь. - А куда-то из-за болезни.
- Ладно, проедем, - кратко кивает головой. - Касаемо воров - я наберу отцу, так как приказы отдавать не могу.
Хёнджин действительно звонит отцу - господину Джанджуну. Подумать только, мой начальник оказался отцом моего краша, вот так ирония... Директор оказывается в добром расположении духа, говорит, что раз уж скоро Новый Год - следует дать несостоявшимся преступникам шанс на исправление, а потому отпустить с миром, предупредив, что в следующий раз - никаких поблажек. Парни выдыхают с облегчением, стягивают с себя все вещи, что хотели умыкнуть, а после спешат на выход. Охранники тоже отправляются на своё рабочее место, а мы с Хёнджином остаёмся в комнате одни.
- Я рад, что ты смог найти для себя работу, - Хван подходит ближе, присаживается на край стола, за которым я сижу, а я стараюсь не отрываться от экрана, но боковым взглядом вижу его бёдра, что находятся в неприличной близости, сглатываю слюну. - Думаю, в будущем ты найдёшь работу по профессии, но то, что ты даже сейчас не сидишь на месте - похвально.
- Спасибо, - бормочу в ответ, покачиваюсь вперёд-назад легонько, всё ещё смотрю в экран, но чувствую сводящее с ума нервное напряжение от его присутствия, такого близкого. - Стараюсь.
- Ты подумал по поводу вечеринки?
Что ему ответить? Что мне и думать не надо, ведь я ещё в первую секунду, после того, как он озвучил предложение, всё решил? Что я готов пойти на любую вечеринку, где будет он? Что я готов на него смотреть вечно, любоваться, даже если он на той самой вечеринке будет в окружении девушек? А он будет.
- Снежинка, - он пальцами касается моего подбородка, разворачивает лицо в свою сторону. - Безостановочно пялиться в компьютер - вредно.
- Мне пялиться на тебя?
Он слегка тушуется, отводит руку, но я взгляд не отвожу.
- Когда у тебя перерыв?
- Через пятнадцать минут, - отвечаю, посмотрев предварительно на часы. - А что?
- Думаю, мой отец будет рад, если я угощу его лучшего сотрудника ужином в знак благодарности в поимке преступников, - он улыбается глазами, а у меня в голове обезьяна бьёт в барабаны, рядом с которой перекати поле катается. Он меня поужинать зовёт?
- Да, - брякаю я, понимая, что на большее не способен.
- Тогда жду тебя у входа в фуд-корт через пятнадцать минут, - Хёнджин на этих словах встаёт со стола и уходит, а я сижу и смотрю на дверь, что закрылась за ним.
Не могу поверить в происходящее. Но понимаю, что всё это вновь его забота и жалость. Может, он думает, что я еду себе купить не могу, раз на такой должности работаю? Он-то себе всё позволить может... Я всегда знал, что он из обеспеченной семьи, судя по его аутфитам и двум машинам, которые он меняет, но я не знал, что он сын моего директора.
Пятнадцать минут пролетают быстро, быстрее даже, чем хотелось бы. Я нервничаю, потому что не знаю как себя вести, не знаю как с ним разговаривать, я вообще ни черта не знаю, но больше всего бесит, что он делает всё из жалости. Может не идти? Сказать, что не голоден, например... Не поверит. Вздыхаю, собираю остатки своей смелости в кучу и спускаюсь вниз, туда, где он уже меня ждёт.
- Какую кухню предпочитаешь? - вежливо интересуется Хёнджин.
- Любую. Я всё люблю.
Я действительно могу есть всё. Буквально. А учитывая текущие проблемы с финансами - мне любая еда из кафе и ресторанов за счастье.
- Понял. Пошли.
Следую за ним, и мы заходим в одно из кафе, где подают... итальянскую кухню. Я ведь ещё ни разу в таких заведениях не был! Внутри приглушённый свет, не такой, как во всём торговом центре; вежливые официанты; приятный интерьер, уже украшенный к Новому Году. Кругом мигают огоньки, а на столиках стоят разные символичные фигурки: олени, снеговики, Санта-Клаусы. Мы садимся за один из таких столиков, друг напротив друга, и нам тут же приносят два меню.
- Выбирай всё, что хочешь, - говорит Хван, а я листаю меню и не понимаю ни черта в этих блюдах.
- Если честно, я не особо в курсе... Давай закажем то, что выберешь ты.
- Хорошо, снежинка.
Официант принимает заказ, а ещё зажигает свечи в подсвечниках, что стоят на нашем столе. Очень странно себя ощущаю... Такая атмосфера, что вырвала меня внезапно из работы, такие декорации, такой Хёнджин. Красивый до безумия, аж орать хочется, серьёзно!
Нам приносят выбранные Хёнджином блюда. Официант рассказывает, что название горячего - тальятта-ди-манзо, это говяжий стейк, политый сразу же после жарки розмариновым маслом, а после посыпанный пармезаном и поданный на листьях рукколы. Я такого никогда не пробовал, даже не видел, а ещё я не видел салат из сладких перцев и жареного сыра халуми, приправленных мятой и укропом. Единственное, что мне знакомо - это тирамису, поданный на десерт вместе с сицилийским горячим шоколадом, который оказывается густым и приятно тягучим, с потрясающим насыщенным вкусом.
- Не думаю, что я за свою работу заслужил такое гастрономическое удовольствие, - делюсь с Хёнджином своими мыслями, когда мы приступаем к еде. - Это ведь моя обязанность, я отслеживаю по камерам разных преступников и злоумышленников, слежу за безопасностью людей, находящихся в торговом центре.
- Заслужил.
- Да нет же.
- А я говорю - да! - спорит Хёнджин. - Ответственным работникам полагается премия, и она у тебя обязательно будет, а пока лишь небольшая благодарность в виде ужина.
- Спасибо, - я чувствую, что таю, как тает шоколад, когда его ломают на кусочки и плавят на огне. Чувствую, что ещё немного и расплывусь куда-то под стол, потому что не выдерживаю этой атмосферы, этого прекрасного айсберга, что согревает своим присутствием. Айсберг и согревает... Необъяснимо, но факт.
Режусь об его взгляд, когда он пересекается с моим, утыкаюсь в тарелку с тирамису, не в силах вновь взглянуть на него, а он... Усмехается? Я заметил боковым зрением, как он усмехался. Ему смешно, видимо, ведь я сдаю себя с потрохами своим видом, даже слепой бы обо всём догадался. Раздражаюсь из-за этого, скребу вилкой по тарелке нервно и вновь ощущаю на себе его взгляд.
Психую и поднимаю глаза. Чего он смотрит? Я тоже буду! Несколько секунд смотрю в упор, ощущаю, как подёргиваются мои ресницы, а он смотрит в ответ, провоцирует. Сколько ещё я выдержу его сексуальное давление? Да ни сколько.
- Что? - выпаливаю, не сдержавшись.
- Не смотри на меня так.
- Как?
- Будто у нас свидание.
Сви... Чего?!
- Но ты сам пялишься, - получается как-то грубо, да и голос у меня низкий, совсем не вяжется с внешностью, потому думаю о том, что переборщил с тоном.
- Пялюсь.
- Ну и?!
- Скоро закончится твой перерыв, доедай.
Ясно. Решил съехать с темы. Молча доедаю десерт, допиваю горячий шоколад. Хёнджин расплачивается, оставляя неприлично крупные чаевые, и мы выходим из кафе.
- Значит, до вечера? - спрашивает на прощание.
- Возможно.
Я обижен и обиженный ухожу к себе на рабочее место. Пялюсь в экран, внимательно наблюдая за каждым квадратиком, а сам думаю о том, что Хёнджин обнаглел. Серьёзно, блин! Он сам пялился, провоцировал, а потом «будто у нас свидание»! Очень надо... Снова вздыхаю. Надо, ещё как надо, но увы. Остаток рабочей смены так и провожу за думами о насущном, вспоминаю его взгляд, его ладонь на плече сегодня в колледже, его бёдра рядом со мной, его улыбку и непослушные светлые пряди, обрамляющие лицо.
Феликс, Феликс, разве же можно так нырять в этот белоснежный холодный океан? Разве можно так разбиваться о леденящий душу взгляд айсберга? Мне ведь противопоказан холод. Противопоказан! А он... Он мой холодный декабрь и я, кажется, окончательно в нём замерзаю.