в кабинете у директора

1 часть

Солнечные лучи красиво рассеиваются сквозь слегка мутные из-за пыли окна, заливая кабинет русского и литературы мягким светом. Класс потихоньку наполняется школьниками с сонными физиономиями, которые как только доходят до своих мест, тут же падают на стулья и складывают руки на партах, собираясь досмотреть законные десять минут прерванного сна. Дима сидит за своей четвёртой партой у окон, подперев кулаком правую щёку, дабы окончательно не уронить голову на парту. Парень скучающим взором уже в сотый раз обводит школьный двор, всё надеясь заметить знакомую взъерошенную макушку и блестящую на солнце серьгу в левом ухе. До звонка остаётся около пяти минут, и теперь вчерашнее сообщение: «Ну эту школу в пизду вообще, я устал. Не пойду завтра никуда и всё, отъебитесь», воспринималось как нечто более серьёзное. Позов тяжело вздыхает и облизывает пересохшие губы. Он честно пытался понять, прокручивал в голове всю дружбу с Матвиенко от начала до конца и обратно, но так и не смог найти конкретный момент, когда его чувства перевалили за черту дружеских. Дима с самого рождения был умным малым, всегда мог описать то, что чувствует или ощущает, подобрать правильные слова, но рядом с Серёжей всё кардинально меняется. У парня не получается, как бы он не старался, описать всю ту широкую гамму эмоций, которые дарит ему Матвиенко. От детской радости, скручивавшей живот, до невыносимой тоски, вызванной долгой разлукой. Позов любит и любит сильно. Любит до бабочек, что своими воображаемыми крыльями щекочут будто изнутри, до сводящих от дебильной улыбки щёк.
Когда до звонка остаются считанные минуты, Дима замечает пробегающую по двору со скоростью леопарда небольшую фигуру. Матвиенко кидает быстрый взгляд на окна такого родного класса, замечает качающего головой Позова, закатывающего глаза так сильно, что парень даже испугался, как бы Дима чего-нибудь там себе не порвал. Серёжа всегда был плох в биологии, что вы от него хотите? Матвиенко в прямом смысле залетает в здание школы, ловя на себе сочувствующий взгляд охранника и парочку осуждающих от учителей начальной школы. Что они забыли в крыле старших классов, остаётся загадкой. Быстро скидывает лёгкий бомбер в раздевалке и пулей поднимается по лестнице на родной второй этаж. Коридоры уже опустели, а звонок должен раздаться с минуты на минуту. Лёгкие давно отказываются работать, а мышцы ног болят так, словно их, не переставая, били током минут десять точно. Серёжа вихрем влетает в класс и, запнувшись о собственные заплетающиеся конечности, чуть было не приземляется носом в пол. Некоторые одноклассники, оторвавшиеся от парт, с доброй усмешкой повернули головы в сторону Матвиенко, пока тот, пыхтя и кряхтя, как какой-нибудь старикашка, отдувается, согнувшись и уперев руки в колени. В это самое мгновение громко раздаётся звонок, заставляя ещё не отошедшего Серёжу резко подпрыгнуть и прокрутиться вокруг своей оси. Тут уже почти весь класс тихонько захихикал, и даже всегда спокойный Дима не смог сдержать усмешки. Ради Бога, Матвиенко такой Матвиенко. Затем в кабинете появляется Павел Алексеевич — классный руководитель 11 «Б». Мужчина приподнимает бровь в вопросительном жесте, осматривая своих подопечных, что рассмеялись лишь сильнее. А позже замечает согнувшегося Серёжу у доски и сам расплывается в улыбке:
—Матвиеныч, может быть хоть один день, чтобы ты не опоздал? — намеренно коверкая фамилию школьника, Добровольский проходит к своему рабочему столу и открывает ноутбук. Серёжа на новую вариацию своего имени лишь фыркает, выпрямляется, насколько это возможно с его колотящимся, как бешеное, сердцем и проходит к четвёртой парте, падая на свободное место.