Падре

Часть седьмая. Искупление

Габриэль вернулся в свой город, преисполненный решимостью самоотречения. Он наложил на себя епитимью, едва не граничащую с безумием.

Падре перестал есть. Он бы пошел на более суровые меры, отказавшись от воды, но не смог бы проводить службы, мучаясь от жажды. Он заставлял себя спать на жёстком полу всего по нескольку часов, заводя будильник на время посреди ночи, чтобы прочитать розарий по чёткам, в одночасье рассыпавшимся на отдельные бусины и крест от его усилий. На его счастье, он тут же нашёл запасные, стараясь не думать о том, что порвавшийся шнурок мог быть дурной приметой.

На третьи сутки, чувствуя слабость и утомление, Габриэль понял, что силы покидают его.

Падре поднял склонённую в молитве голову и схватился за изголовье стоящей рядом кровати, почувствовав головокружение. "Я что-то делаю не так, — подумал он, пережидая свою немощь. Не будет толку, если я сведу себя в могилу.

Он привычно сжал в кулаке распятие. Сглотнул, чувствуя острые края креста в своей ладони и возликовал:

— Боль! Вот что излечит меня! Усмиряя свою плоть болью, я возвышу свою душу!

.

В этот день Габриэль рассматривал стоящую в базилике деревянную статую распятого Христа столь внимательно, словно видел её впервые. Кончиками пальцев он прикасался к его ладоням, чувствуя искусно выполненные талантливым резчиком по дереву шляпки пробивших плоть мученика гвоздей, замирая от сострадания своему Богу.

В пристройке, среди хозяйственной, слесарной и плотницкой утвари, ему удалось найти большой железный гвоздь. Он находил и маленькие, но ему хотелось ощутить вес и значимость своего орудия искупления греха.

.

Убеждённый в правильности своих намерений, он вошёл в свой дом. Он был подавлен, морально готовясь к экзекуции. Его второе я, Люцифер, молчал, притихший, напуганный его решимостью.

Раскалённый в огне кухонной газовой горелки гвоздь наконец остыл. Падре задумчиво взял его в руку. Наставив острый край к центру раскрытой ладони, в самую середину пересекающих её линий, надавил до сильной боли и держал, представляя в своём воображении моменты распятия Иисуса.

Габриэль не мог себе позволить так искалечить себя. "Надо сделать задуманное там, где не будет видно". Вздохнув, он сжал ладонь и ушёл в спальню.