Падре

Часть четвёртая. Узник

Надежды падре не оправдались.

Получив разрешение навестить подозреваемого, Габриэль основательно подготовился. Ожидая встретить ожесточённый отпор, он отрепетировал каждую фразу, каждый жест, и взял в руки Библию, чтобы нервными движениями не выдать своё состояние.

Волнуясь, падре дождался, когда ему откроют дверь, и шагнул в камеру, ярко освещённую забранной в частую решётку лампой под потолком. Он осмотрелся. Всё, как всегда. Закрытый крышкой белый унитаз, крохотная раковина у входа и кровать по одной стене и по другой — прикрученные к полу стол и два стула напротив друг друга. На кровати, отвернувшись к стене, лежал Рафаэль, не двигаясь, никак не реагируя на входящих.

Следователь плюхнулся на один из стульев.

Падре повернулся к нему, взглядом напоминая договорённость не вмешиваться в беседу. Пожилой мужчина поднял раскрытую ладонь и включил диктофон.

— Здравствуй, Рафаэль, — голос стоящего возле кровати падре был мягок. — Я хочу помочь тебе поскорее выйти отсюда. Я уверен, что смогу это сделать. С твоей помощью. Помоги мне разобраться в том, что произошло. — Габриэль смотрел на безучастно лежащую фигуру в чёрной рваной футболке, с пятнами въевшейся пыли на ней. — Ты всё правильно сделал, — попытался он приободрить молодого человека. — Вызвал спасателей. Сохранил жизнь своему другу.

Падре вздрогнул от резкого движения Рафаэля, выдернувшего из-под своей головы подушку и прижавшего её сверху, закрыв ухо. Парень подтянул колени к груди, молча сворачиваясь в комок.

— Ого, — послышался голос позади священника. — Пошевелился наконец.

Габриэль повернулся к нему с возмущением в глазах и полицейский умолк.

— Я тебе не враг, Рафаэль. Пожалуйста, поговори со мной.

.

Мужчины пробыли в камере Рафаэля полчаса, но парень так и продолжал лежать, скрючившись на кровати, отрицая саму возможность общения.

Озадаченный падре покинул изолятор. Через двадцать минут он уже мерил шагами пол в кабинете комиссара полиции, не в силах усидеть на месте.

— Я не предполагал, что всё настолько плохо. Возможно, сыграло роль присутствие постороннего человека, ведь вам самому прекрасно известно, что таинство исповеди проходит скрытым от посторонних глаз и ушей. Чего вы опасаетесь, Риккардо, не позволяя мне поговорить с подозреваемым наедине?