ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Контора в доме Большова. Прямо дверь, на левой стороне лестница наверх.
Явление первое
Тишка (со щеткой на авансцене). Эх, житье, житье! Вот чем свет тут ты полы мети! А мое ли дело полы мести? У нас все не как у людей! У других-то хозяев коли уж мальчишка, так и живет в мальчиках - стало быть при лавке присутствует. А у нас то туда, то сюда целый день шаркай по мостовой как угорелый. Скоро руку набьешь, держи карман-то. У добрых-то людей для разгонки держат дворника, а у нас он с котятами на печке лежит либо с кухаркой проклажается, а на тебе спросится. У других все-таки вольготность есть: иным часом проштрафишься што либо-ошто, по малолетствию тебе спускается; а у нас - коли не тот, так другой, коли не сам, так сама задаст вытрепку; а то вот приказчик Лазарь, а то вот Фоминишна, а то вот... всякая шваль над тобой командует. Вот она жисть-то какая анафемская! А уж это чтобы урваться когда из дому, с приятелями в три листика, али в пристенок сразиться - и не думай лучше! Да уж и в голове-то, правда, не то! (Лезет на стул коленками и смотрит в зеркало.) Здравствуйте, Тихон Савостьяныч! Как вы поживаете? Всё ли вы слава богу?.. А ну, Тишка, выкинь коленце.(Делает гримасу.) Вот оно что! (Другую.) Эвось оно как... (Хохочет.)
Явление второе
Тишка и Подхалюзин (крадется и хватает его за ворот).
Подхалюзин. А это ты, чертенок, что делаешь?
Тишка. Что? Известно что! Пыль стирал.
Подхалюзин. Языком-то стирал! Что ты за пыль на зеркале нашел? Покажу я тебе пыль! Ишь, ломаешься! А вот я тебе заклею подзатыльника, так ты и будешь знать.
Тишка. Будешь знать! Да было бы еще за что?
Подхалюзин. А за то, что за что! Поговоришь, так и увидишь, за что! Вот пикни еще!
Тишка. Да, пикни еще! Я ведь и хозяину скажу, не что возьмешь!
Подхалюзин. Хозяину скажу!.. Что мне твой хозяин... Я, коли на то пошло... хозяин мне твой!.. На то ты и мальчишка, чтоб тебя учить, а ты думал что! Вас, пострелят, не бить, так и добра не видать. Прахтика-то эта известная. Я, брат, и сам огни, и воды, и медные трубы прошел.
Тишка. Знаем, что прошел.
Подхалюзин. Цыц, дьяволенок! (Замахивается.)
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Александр Островский: "СВОИ ЛЮДИ - СОЧТЕМСЯ "
KlasykaОписание Островский-драматург по своей природе был не сатирик, и не юморист. С эпической объективностью, заботясь только о правде и жизненности изображения, он "спокойно зрел на правых и виновных, не ведая ни жалости, ни гнева". Островскому присуще...